Обзор религиозного состояния нижних чинов

Какова же была религиозность нижних чинов? После принятия закона о всеобщей воинской обязанности в народе появилась заинтересованность в получении образования. Но, к сожалению, образование нижних чинов было минимальное. Немного было и религиозно- грамотных среди нижних чинов. Комиссия, которой было поручено предварительное обсуждение программы Закона Божия в полковых школах, составила историческую записку из которой следовало, что «…в полковых школах четверть обучающихся совсем безграмотные, две четверти знают кое-что, и только четверть имеет небольшой запас сведений из Закона Божия».

Складывается впечатление, что вера большинства солдат является данью традиции, впитанной с детства, но без осознания, во что и зачем веруют. Протоиерей Григорий Фалютинский в беседе о таинстве покаяния говорит: «некоторые из приступающих к исповеди христиан, по неведению, неосторожности, раздражению,… в порыве страсти или же для прикрытия умышленной лжи, заклинают себя такими выражениями, которые страшно даже произнести: «да постигнет меня анафема, пусть буду я проклят Богом, да не увижу я света Божия». Другие заклинают друг друга совершить какое—либо преступление или дают клятву обидеть ближнего, отомстить врагу и т.п.

Молодые люди, пришедшие служить, нуждались в поддержке в укреплении веры. Штабс-капитан Ян Карпов свидетельствовал о благоговейном отношении к святыне в солдатской среде, но и полной религиозной безграмотности. А вот как во вступительной речи перед открытием внебогослужебных собеседований характеризует религиозность нижних чинов прот. Т. Дивов: «Несомненно, что вы люди верующие, но вера ваша темна, безотчетна. Если спросить вас, во что вы веруете, какие основные истины православного вероучения, то многие ли из вас дадут сколь-нибудь удовлетворительный ответ? Известна в этом случае ваша отговорка: «мы люди темные, где нам понимать такие высокие предметы». Несомненно, также, что все вы, за немногими исключениями, стараетесь, по мере сил своих, исполнять заповеди Божии и обряды церковные, но для вас не доступен или, по крайней мере, мало понятен внутренний смысл этих заповедей и обрядов; поэтому, вы и молитесь, и соблюдаете праздники, и поститесь, и отправляете долг исповеди не столько по внутреннему, сердечному влечению, сколько по одной привычке, в силу заведённого обычая. Вообще нужно сказать, что ваша религиозность – внешняя, формальная, а потому – безжизненная и малоплодная…». Он не обвиняет во внешней религиозности, а рассматривает причины, приведшие к этому. «Единственно доступная для всех вас школа, в которой вы можете поучаться богопознанию и благочестию, это храм Божий… Но как мало доступен для вас смысл того, что совершается пред вами!» Многие грамотны и учились в школе, где получили сведения о вере, нравственности и богослужении. Из опыта видно, что, заботясь о хлебе насущном, «а в свободные часы увлекаясь общим потоком праздности», школьные знания развеиваются и задача просвещения ложится на пастыря. Что не всегда удаётся из-за мощного воздействия внешних факторов.

Часто расквартированные в городе воины, подвергались дурному влиянию со стороны развращённых городских жителей. Особенно много опасностей поджидало в крупных городах. Состояние Санкт- Петербургского общества отражено в речи прот. Д. Никитина по случаю празднования десятилетия внебогослужебных бесед в Сергиевском всей Артиллерии соборе 18 марта 1890 года. «То было время самое печальное и для веры православной и для жизни общественной и семейной в нашем обширном отечестве.

Безверие и нечестие овладели умом и сердцем многих из нас. Стремление к материальной наживе без разбора средств, жажда чувственных животных наслаждений, соединённая иногда с потерею чести и совести, погоня за выгодными местами и должностями без заслуг и достоинств, колебание умов и шаткость убеждений относительно самих основ и строя государственной жизни, разнузданность в супружеских и семейных отношениях во имя свободы, ложно понимаемой, явное равнодушие и даже насмешка над уставами церкви и её пастырями — вот мрачная характеристика нравов и состояние значительной части Петербургского общества, особенно заметно выразившееся с 60-х до 80-х годов текущего века (Х1Х в.)». Вырванные из дома молодые люди попадают в незнакомую армейскую среду. А так как их религиозность в основном внешняя, обрядовая, в связи этим они сильно подвержены влиянию со стороны как положительному, так и отрицательному. Особая ответственность ложится на священство и господ офицеров.

Священники вели работу по религиозно-нравственному воспитанию нижних чинов в двух направлениях: 1) воздействие на душу воинов через вовлечение в церковную жизнь за счёт участия в таинствах и обрядах, 2) религиозно-просветительская деятельность.

Религиозное образование

Вопрос просвещения нижних чинов решался двумя способами: преподаванием Закона Божия в учебных командах, готовящих унтер- офицеров, и проведением внебогослужебных бесед на религиозные и военно-патриотические темы со всеми остальными. После введения закона о всеобщей воинской обязанности сократился срок службы. Как следствие в 1875 году двухгодичный срок обучения был заменён одногодичным с сокращением программы, не была изменена только программа по Закону Божию. 6 февраля 1890г. прошло пятое братское собрание военных священников, имеющих жительство в С.-Петербурге и его окрестностях. На этом собрании комиссией под председательством прот. А Ставровского была предложена программа, рассчитанная на 2 урока в неделю или 30 уроков в год. Собрание утвердило программу и было подано ходатайство, через Военное Министерство, на утверждение Святейшего Синода. На этом же собрании обсуждались и были одобрены предложения Главного Священника Армии и Флотов об устроении церковных библиотек при всех военных церквях на церковные суммы. Ориентация библиотек была направлена на нижние чины, так же по возможности предусматривалось приобретение книг, рассчитанных на господ офицеров.

Преподавателями Закона Божия были выпущены несколько учебников, которые на страницах журнала подверглись конструктивной критике. К учебнику предъявлялись особые требования, поскольку религиозная образованность нижних чинов была крайне низкая. Говорилось о необходимости выбрать из курса Закона Божия самое необходимое, что более доступно пониманию нижних чинов и может принести пользу в религиозном развитии. Рекомендовалось: «…Чтобы полковые законоучители избегали сухого, отвлечённого и схоластического изложения истин веры и нравственности христианской, а придавали своим урокам характер беседы пастыря со своими духовными детьми. Требование тем более необходимое, что полковые священники должны действовать не столько на ум, сколько на сердце своих слушателей, т. е. должны стремиться к тому, чтобы развить и укрепить в них чувство религиозности и добрые навыки». Предлагался план преподавания: 1) объяснение повседневных молитв; 2) обзор главнейших рассказов Библейской истории, преимущественно Новозаветных; 3) Практическое объяснение Символа веры, заповедей, литургии. В 12 номере за 1890 год дан обзор истории преподавания Закона Божия. Выделяется предшествующий Главный Священник Армии и Флотов В. И. Кутневич, который составил «Наставление о преподавании Закона Божия нижним чинам. Заканчивалось оно словами: «Учение тогда только доходит до глубины сердца учащихся, когда преподающий в глубине сердца своего полюбил оное и служит живым примером того, чему учит, и потому преподаватель Закона Божия да обратит своё внимание на самого себя и озаботится о том, чтобы пример его жизни соделывал плодоносным его учение». Слова сии не потеряли актуальности по сей день.

Кроме полковых учебных команд в армии существовали низшие школы. В них преподавалось чтение, письмо и арифметика, «…что же касается Закона Божия, то о нём нет даже упоминания в положениях о сих школах». Главный священник обращает внимание: «…Желательно, чтобы новый проект не оставил без внимания этой аномалии».

Проявляя заботу о нижних чинах, не обучающихся в полковых учебных командах, Главный Священник Гвардии, Гренадёр, Армии и Флота А. А. Желебовский своим распоряжением в 1889 году сделал обязательными для военных пастырей проведение внебогослужебных собеседований. Позже подобный указ об учреждении на каждом приходе вероучительных собеседований был издан Святейшим Синодом. Опыт проведения внебогослужебных собеседований имелся в отдельных храмах ещё раньше. В Сергиевском всей артиллерии соборе они открылись с разрешения Главного Священника Армии В. Б. Бажанова 18 марта 1880 года и принесли положительный результат: в лоно церкви вернулись отпавшие, увлечённые «современной ересью об оправдании пред Богом одною верою без добрых дел».

Так же плодом бесед стал народный хор, и некоторые миряне вступили в святые обители. Приходили известия из мест, где беседы велись после указа Главного Священника. Нижние чины проявляли живой интерес, малосведущие нередко обращались к полковому священнику за разъяснением. Были священники, которые проводили по 5 – 6 бесед в неделю, несмотря на несколько десятков верст между различными частями полка. Некоторые военные священники специально приезжали в Санкт-Петербург перенять опыт ведения бесед. В начале 1890 года вышло Распоряжение Главного Священника, обязывающее предоставить в редакцию 2 проповеди или 2 внебогосужебные беседы. Целью издания указа являлось выявление и печать лучших бесед в качестве образцов. Часть духовенства добросовестно это выполнила, некоторые не удостоили журнал ни строкою, некоторые прислали чужие, выписанные, некоторые отнеслись как к повинности. Выражается надежда, что в дальнейшем пастыри проявят большую активность: «…пост военного священника настолько важен, народно-просветительская миссия военного духовенства настолько высока и свята, что общество вправе ожидать и требовать от него и надлежащей энергии и, так сказать гласного отчёта в его деятельности». «Вестник Военного Духовенства» напечатал советы дивизионного благочинного относительно ведения внебогослужебных бесед. Он даёт примерную схему последовательности изложения. И обращает внимание, что это следует делать не сухим школьным языком, не в форме уроков, а в доступных простому человеку рассказах. И, если имеются туманные картины о событиях, демонстрировать их с объяснением. Хорошие советы даны в «Своде отчётов первого десятилетия чтений с туманными картинами для нижних чинов кавалергардского Её величества полков». «Главные условия успеха чтений: ясность, рельефность (отсутствие обилия имен и цифр) и краткость (чтобы чтение не продолжалось долее 3/4 часа или 1 час), и, наконец, достаточное число картин, наглядно иллюстрирующих текст».

По материалам журнала можно судить о том, что протопресвитер и ближайшее его окружение активно обсуждали вопрос преподавания Закона Божия и способы проведения внебогослужебных бесед. На страницах журнала велась полемика относительно учебников по Закону Божию, вырабатывались программа и методические указания. Направление работы указывалось верное, но, как всё это внедрялось на местах, достоверной информации нет.
Богослужебная деятельность: таинства, обряды, церемонии

В статье «К вопросу о трёх видах пастырских обязанностей» говорится, что цель, к которой должна быть направлена вся деятельность военных пастырей, состоит в том, чтобы «Утвердить воинских чинов в вере и благочестии», развить в них высокие чувства любви и благоговения к Богу, преданности царю и отечеству. Для достижения этой цели уделялось серьезное внимание воздействия на душу воина его участия в таинствах, обрядах, церемониях.

На страницах журнала об окормлении пасомых говорится о пяти таинствах. Крещение и соответственно миропомазание упоминаются в связи с несколькими случаями обращения в православие евреев и в связи с необходимостью иметь миро морскому священнику на случай совершения таинства над детьми «…православных родителей в странах, где нет православных священников». О причастии воинов было законодательно прописано в «Положении об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств»: пункт 48 гласил, что Великим постом или в другое время священники, договорившись с полковым начальством, обеспечивали воинам недельное говение и причастие. Публиковались приказы военного начальства о том, что воины православного вероисповедания обязаны великим постом отговеть и причаститься, а начальствующие должны проследить. Военное начальство было обязано способствовать посещению нижними чинами воскресных и праздничных богослужений. Но на деле накануне воскресных и праздничных дней назначали в офицерских собраниях музыкальные и танцевальные вечера, приводя в смущение нижние чины. А в дни праздников и в литургийные часы зачастую проводились телесные осмотры. К причастию солдаты допускались лишь после недельной подготовки, зависящей от договорённости между священником и полковым командиром. В итоге солдаты, находясь еженедельно на литургии, причащались крайне редко (но и среди гражданского населения частое причастие не практиковалось). Особенности совершения литургии на флоте были такие: священнику перед выходом в море выдавался антиминс, а также он должен был взять запасные дары из какой-либо церкви, так как заготовление запасных даров на судне соединено с некоторым неудобством. Богослужения должны совершаться в воскресные и праздничные дни, но отменялись по причинам сильной качки, авральных работ, срочных постановок и снятий парусов и всяческих неотложных корабельных дел.

Когда говорилось о причастии, то исповедь подразумевалась, но проблема исповеди обсуждалась и отдельно. В храмах, где помимо военных были и штатские прихожане, из-за большого скопления народа солдат исповедовали в стеснённых условиях, случалась и общая исповедь. Желобовский А.А. выступил с жёсткой критикой подобной практики на братском собрании. Он предложил совершать причастие солдат не только в воскресные, но и в будничные дни после предварительного трёхдневного говения, подчеркнув, что « желательно солдатиков исповедовать отдельно от мирян, дабы не было нарекания в небрежении солдатами перед мирянами». Чтобы исповедь не проходила торопливо и механически, необходимо исповедовать не один день в неделю, а несколько. И подобный опыт внедрялся.

Очень красиво совершается таинство венчания. И оно возвышающее действует на душу человека. Но имелась практика, когда одновременно в разных пределах венчались несколько пар. Через такое совершение таинство превращается в бездушный и бессмысленный обряд. Подчёркивалась недопустимость подобного явления и отрицательного влияния на души людей.

Особое внимание уделялось внешнему благолепию в служении и украшению храмов. Обращалось внимание на не достаточно благоговейное поведение священников и прислуживающих в алтаре. Протопресвитер обратился с просьбой не разговаривать в алтаре, а, если разговаривают в храме, делать замечания, не входить в алтарь в верхней одежде и галошах, во время соборной службы не выставлять целую батарею бутылок на жертвенник, с большим благоговением относиться к просфорам. Как говорил протопресвитер, это мелочи, но немощных это смущает. Описываемое время можно отнести к периоду активного украшения храмов. Почти в каждом номере можно было найти сообщения о пожертвовании на тот или иной храм. Жертвовали различные суммы, в зависимости от достатка. Кто вноси деньгами, кто приобретал необходимые для храма вещи. Но встречается очень много сообщений с указанием конкретных имен жертвователей. А два жертвователя прислали в редакцию письма с просьбой за их счёт написать две иконы в строящийся храм с подписью под иконой имён их и семьи для поминовения жертвователей, а на обороте подпись кто пожертвовал.

Складывается представление, что многими жертвователями двигало чувство тщеславия. И, возможно, благолепные украшения в храмах часто создавались не столько из любви к Богу, сколько из-за каких-то иных побуждений.

Серьёзное внимание уделялось церковному пению. В церковной печати широко обсуждался вопрос улучшения пения, так как из-за плохого «действенность богослужения может ослабиться, помимо доброго желания пастыря». Предполагались проекты улучшения пения, пытались заменить напевы, «составленные по образцу иноземного (латино-немецкого) пения», на исстари у нас употребляемые, поскольку первые не соответствовали церковному молитвенному характеру. Протопресвитер во время ревизионных поездок весьма радовался, когда слышал хорошее церковное пение. Благостное впечатление осталось после обозрения кавказского военного округа. Там военные начальники издали особые инструкции для церковных хоров. Благодаря этим инструкциям священник мог воздействовать на хор в сложных ситуациях, подобных нижеследующей, демонстрирующей отношение к религии некоей части общества.

Поступив на новое место, он столкнулся с тем, что пасхальную утреню спели за 10-15 минут. Через год священник попросил месяца за три выучить обычное песнопение. Регент ответил, что нет голосов. Это была неправда. Придя на спевку, священник обнаружил удовлетворительные голоса. Просто им были милее светские пьесы. Для решения подобных вопросов было предложено комплектовать хор из способных нижних чинов и привлекать заинтересованных господ офицеров. Что и делалось во многих местах. А вовлечённые в церковное пение солдаты получали дополнительную пользу для души через более частое общение с молитвенными текстами.

Армейская жизнь в идеале предполагала переплетение с религиозной. Помимо воскресных и праздничных богослужений в армии и на флоте утром и вечером совершались краткие молитвословия. Любое торжество или особо важное событие сопровождалось или богослужением, или молебном: закладка и освящение церквей и часовен, полковые праздники, приезд высокопоставленного официального лица, освещение знамени, казарм, принятие присяги, начало и окончание учёбы в учебных командах и офицерских школах. Все эти мероприятия сопровождались проповедью или беседой.

Но не во всех полках имелись священники. Частично вопрос решался через договорённость с местными епископами. Чтобы как-то разрешить проблему, А.А. Желобовский на одном из братских собраний предложил для тех, в чьём полку не было священника,: «чтобы в дни воскресные и праздничные дни нижние чины, под руководством офицера, собирались, читали и пели молитвы, чем отличался бы день праздничный от будничного и укреплялось бы религиозное чувство».

На душу, часто религиозно не крепкого солдата, присутствие в храме на богослужении и на церковных торжествах оказывало определённое воздействие. Но солдаты оказались между двух сил. С одной стороны активная часть священства, находящаяся в численном меньшинстве, а с другой – индифферентная часть высшего света, заражавшая своей религиозной апатией нижние чины. И на этом фоне было совершенно недостаточно одних внешних религиозных воздействий без глубокого внутреннего наполнения.

Борьба с еретическими движениями, миссионерская деятельность

В журнале говорится, что к девяностому году произошло улучшение нравственного состояния народа, но пустили корни еретические течения штундизм и пашковцы (оба течения протестантского толка). «…Пять лет тому назад приходит к нам духовный сын наш, артиллерийский чиновник, и в сильном возбуждённом состоянии рассказывает, что его горничная девушка, православная по вере, скромная и доселе религиозная, под влиянием пашковских лжеучений сняла со стены Святой крест, потоптала его ногами, при этом произнося богохульные слова. Мы отправились на увещевание этой девушки…». Богохульница раскаялась и рассказала, что этому научила её барыня, которая осталась непреклонна в своих греховных заблуждениях.

Соприкасаясь с подобной средой, солдат мог впитать негативный опыт, что зачастую и происходило.

Особенно остро встаёт вопрос религиозного просвещения в свете распространения безбожных учений и ересей протестантского характера, штундизма, пашковцев. Для борьбы с ересями принимались меры запретительного характера. Ротным командирам вменялось в обязанность следить за тем, что читают нижние чины. Но иногда по небрежности, а иногда и через самих офицеров проникала вредная литература в солдатскую среду. Был список литературы, запрещенной к изданию. Всё равно где-то издавалась или переписывалась от руки. Встречались брошюры сомнительного характера, подобные изъятой у нижних чинов, под заглавием: «Сон Пресвятыя Богородицы в граде Вифлиеме». «Брошюра эта, изданная в Одессе 4 апреля 1884 года с дозволения цензуры, состоит из 4-х отделов, имеющих ещё одно общее заглавие: «Молитва», почти ничего общего с содержанием брошюры не имеющее». Дозволен к печати мог быть только один раздел, остальные – какое-то сомнительное народное творчество. Запретительные мероприятия сочетались с просветительной деятельностью. 2 октября 1890 г. в квартире о. Протопресвитера прошло братское собрание военных пастырей города С-Петербурга и его окрестностей. Наряду с прочими вопросами особое внимание было уделено распространению ересей и методам борьбы с ними. С увеличением количества грамотных нижних чинов народ потянулся к духовной грамоте. И особенно актуально стало распространение брошюр православного содержания, чему могло поспособствовать скорейшее создание библиотек при храмах. Рассматривался вопрос о передвижных библиотеках. Давались советы, как вести беседы в местах распространения сектантства. В беседах рекомендовалось не раскрывать еретического учения, а лишь подчёркивать те места Православной Веры, против которых выступает ересь. Это: Богоучреждённость Святой церкви, Иерархии. Таинств. Спасительное значение почитания Богоматери, святых угодников Божиих и их мощей, важность почитания таинств и святых икон, значение святых храмов и богослужений в них, а так же оправдание веры добрыми делами и благочестивыми упражнениями.

Даниил АКИМОВ
Материал подготовлен по по журналу «Вестник военного духовенства»