Традиция служения священников на войне восходит к давней истории. Первое упоминание об участии духовенства в сражении встречается в летописных рассказах о Куликовской битве 1380 г. Преподобный Сергий Радонежский благословил святого князя Димитрия Донского на битву и дал ему в войско двух монахов Пересвета и Ослябю.

Задолго до этого известны рассказы о чудотворных иконах, сопровождавших руАрхивная фотография военного духовенствасские войска в походах и сражениях.

Новгородская икона Знамения Божией Матери прославилась в 1170 г. в битве новгородцев с суздальцами, наиболее почитаемые иконы Божией Матери – Владимирская, Донская, Казанская, Федоровская, также считаются заступницами земли русской и их праздники отмечаются в дни важных сражений. Хотя упоминаний о духовенстве в войсках ранее 1380 г. не сохранилось, естественно предположить, что священник непременно сопровождал чудотворную или почитаемую икону чтобы служить при ней молебны. Роль его была настолько привычна и потому, незаметна, его присутствие — само собой разумеющимся, что летописец, отмечавший лишь важные события, не считал его заслуживающим упоминания. Вероятно, священник находился при князе и его дружине. Так, в Казанском походе с Иваном Грозным участвовал протоиерей Благовещенского собора Андрей с целым собором священнослужителей (1).

Упоминание о полковых священниках встречается в первом военном уставе, изданном Московской типографии в царствование Алексея Михайловича в 1647 г. — «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей». Это перевод с незначительными переделками военного устава Карла V. В главе, определяющей жалование воинским чинам, значится полковой священник.

В Разрядных книгах 1679 года упоминаются случаи назначения священников в полки в царствование Федора Алексеевича. Царь предписывал Патриаршему приказу назначить священников и «отписать в разряд к дьякам о священнике, дьяконе и количестве церковной утвари, отправленных в полк». В иных случаях царь мог сам определять причт: «указал Свивского монастыря архимандрита Маркела, да Успенского Большого собора ключаря Якова, да попа Гавриила» назначить в полк боярина князя Черкасского (2).

Для выплаты жалования полковым священникам со всех церквей был назначен особый сбор — по гривне с церкви «подможных» денег. Эти сборы упоминаются с 1695 года, но, очевидно, они существовали значительно раньше. В 1695 году патриарх Иоаким указал «в московских шести сороках церкви многоприходные, средние и малоприходные росписать и подможные деньги, которые забирывались прежде сего на службу священником, в равенстве расположить, кроме церквей, которые в стрелецких слободах»(3). Гривенные сборы сохранялись довольно длительное время и упоминаются даже в 1730-х годах.

И все же в этот период говорить о полковых священниках еще рано — не постоянны были боевые отряды и священники по их расформировании возвращались в свой приход. Регулярные стрелецкие полки брали в походы приходских попов из своих слобод. Военная служба для всех этих священников была лишь небольшим эпизодом. Сведений об их боевом служении не сохранилось.

И лишь со времени учреждения к началу XVIII века регулярной армии появляются и постоянно служащие при полках священники. Именно это время и можно считать началом зарождения особого института военного духовенство, за два с лишним века своей истории прошедшего путь от разрозненных, кочующих за полком со скудным скарбом и полотняной церковной палаткой, священнослужителей, до самостоятельной крупной структуры, со своим управлением, своими особыми задачами, на плечи которой была возложена важнейшая функция патриотического воспитания воинов.

Военное духовенство было уникальным институтом, возникшим на стыке двух различных государственных структур своего времени — Церкви и армии, и входившим в общую систему государственного управления Российской империи. Он представлял собой часть Церкви, выполняя функции и задачи церковной организации, по обширности и значению равной епархии, но деятельность его была направлена на определенную часть войска. Он подчинялся особым законам, функционировал в особых условиях, коренным образом отличных от условий жизни обычных епархий и вынужден был приспосабливаться к армейской и флотской жизни как мирного так и военного времени. В области пересечения задач и интересов столь разных учреждений особенно ярко проявляются их общность и противоречия. Это отразилось в структуре и функциях самого института военного духовенства, являющегося одновременно составной частью и армии и Церкви.

В истории института военного духовенства можно выделить три основных периода развития. Основным критерием периодизации послужила степень обособленности военного духовенства от епархиального и оформления его в самостоятельную структуру. Обособленность эта стала, в свою очередь следствием как изменения в структуре вооруженных сил, так и, в первую очередь, усложнения задач военного духовенства и увеличения различий в задачах и формах работы от епархиального духовенства.

Первый период (1699 — 1801 гг.) — со времени учреждения постоянной армии и флота, а, следовательно, и постоянной должности полкового священника, до выделения института военного духовенства в самостоятельную постоянно действующую структуру.

Второй период (1801 — 1890 гг.) — со времени учреждения постоянной должности Обер-священника армии и флота и до создания первого общего законодательного свода — “Положения” об институте военного духовенства как государственно-церковной структуре.

Третий период (1890 — 1918 гг.) — со времени введения «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» 12 июня 1890 года и до расформирования института Декретом Советской власти от 16 февраля 1918 года.

В Первый период (1699-1800 гг.) своего развития военное духовенство еще не выделено из епархиального, но уже является частью армии и флота. В первых военных уставах приверженность истинной православной вере и молитва возводятся в ранг государственного и воинского долга. Первыми документами, определившими права и обязанности военного священника, были Артикулы русскому флоту, утвержденные в 1710 г (4). Позднее, в 1715 г., были утверждены Артикулы воинские(5), предназначенные для сухопутных войск. В обоих Артикулах в составе армии и флота назван священник. Уставы военный, 1716 г.(6) и морской, 1720 г.(7), дополнили определения Артикулов, в том числе о священнослужителях и о молитве. На основе Морского устава были составлены и утверждены 15 марта 1721 г. «Пункты, что иеромонахам, при флоте Российском корабельном обретающимся надлежит исполнять».(8)

Наряду с Уставами для более точного определения обязанностей военного духовенства, при назначении в полк или на корабль священник получал особую инструкцию.(9) Основой для инструкций как флотским, так и полковым священникам стали «Пункты … иеромонахам…». Впоследствии к «пунктам» добавлялись принятые позже законы и постановления, касающиеся военного духовенства. При этом, основной и единственной задачей оставалось обслуживание религиозных нужд военнослужащих, оговаривались лишь условия служения в зависимости от боевой ситуации. Даже обучение нижних чинов молитвам вменялось в обязанность офицерам, а не священникам.
Основным документом, определявшим взаимоотношения полковых священников с епархиальными архиереями и военным начальством, был указ 1733 г.(10) В соответствии с ним полковые священники оставались приписанными к той епархии, из которой они были взяты в армию, но в то же время, подчинялись архиерею епархии, на территории которой в данный момент находился полк. Этот указ был повторен в 1734 и 1783 гг. и оставался в силе вплоть до 1800 г.

Только на период военных действий или морских кампаний военное духовенство выделялось из состава епархий и представляло самостоятельную, относительно мобильную структуру. Согласно Уставам в сухопутных войсках полковое духовенство поступало в ведение обер-полевого священника. Он назначался из белого духовенства и входил в состав Генерального штаба. Во флоте над судовым духовенством назначался обер-иеромонах – священник из черного (монашествующего) духовенства. Однако надо сказать, что на практике такое разделение не соблюдалось. В начале XVIII века в армии, также как и на флоте, почти всегда назначался обер-иеромонах. Это, вероятно, было связано с более высоким образовательным уровнем монашествующих. Но уже в конце века в армии стали отдавать предпочтение образованному белому духовенству.(11) Эта, оправдавшая себя на практике традиция, при оформлении института военного духовенства была закреплена законодательно в должностях обер-священников и, позднее, протопресвитера военного и морского духовенства.

В этот период формулируются права и обязанности полковых священников, их подчиненность военным и церковным структурам. Однако, по своим задачам – совершение богослужений и треб, поддержание нравственности – военные священники ничем не отличаются от приходских, только приход их выделяется не по территориальному делению, а по принадлежности к воинскому подразделению. Поэтому они остаются в составе епархий. Специфика военного духовенства в этот период проявляется только в необходимости служения в полевых условиях в период военных действий. Тогда оно временно выделяется из состава епархий и получает свое руководство.

Во Второй период (1800-1890) военное духовенство выделяется в постоянно действующую структуру со своим управлением. Указом Императора Павла I от 4 апреля 1800 г. была учреждена постоянная (как в военное, так и в мирное время) должность обер-священника армии в ведение которого поступало все армейское, а указом от 9 апреля того же года и флотское духовенство. 22 апреля в его же распоряжение поступили и священнослужители войск гвардии.(12) Первым обер-священником был назначен отец Павел Озерецковский – личность яркая и неординарная. Вся его деятельность была направлена на возвышение института военного духовенства и превращение его в элиту духовного сословия – он хотел видеть в своем ведомстве хорошо образованных и материально обеспеченных священников. Однако его начинания, поддержанные Павлом I , не нашли понимания ни у Александра I ни у членов Синода. И причиной тому было не отсутствие средств или частная недоброжелательность, а то, что институт военного духовенства, даже выделившись в отдельную структуру, не получил специфических, отличных от епархиальных, задач. Он также оставался только частью Церкви, обслуживающей исключительно религиозные нужды вооруженных сил.

В 1816 году военно-духовное ведомство было разделено на две самостоятельные однотипные структуры – управление обер-священника армии и флотов и управление обер-священника гвардии и гренадер. Обер-священник назначался Высочайшей властью из лиц белого духовенства, для Главного штаба и отдельных Гвардейского и
Гренадерского корпусов — по непосредственному усмотрению Императора, а для армии и флота, за исключением Озерецковского, — из представленных Синодом кандидатов. Обер-священники пользовались преимуществами чести перед всеми остальными лицами пресвитерского сана.(13)

В 1827 году в ведение обер-священников перешли неподвижные госпитальные, крепостные, батальонные и т.п. церкви.(14) В связи с таким значительным увеличением числа подведомственного духовенства в 1829 году было повышено жалование обер-священникам и полевым священника.(15)

В 1836 году в ведение обер-священника Главного штаба перешло также и придворное духовенство, что также подтверждает отсутствие различий в задачах военного и епархиального духовенства. При этом Обер-священник получил сан протопресвитера. В 1844 году, при объединении корпусов отдельного гвардейского с гренадерским, высочайшим указом от 10 ноября духовенство гренадерского корпуса, состоявшего из 16 полков, объединенных в 4 дивизии, перешло из ведения обер-священника армии и флотов к обер-священнику Главного Штаба, переименованному в обер-священника гвардейского и гренадерского корпусов.(16)

В 1853 году, именным указом от 17 января, в целях сокращения делопроизводства по духовному ведомству, обер-священнику армии и флотов было предоставлено право назначения и увольнения священников в своем ведомстве без специального разрешения Синода, а только по согласованию с епархиальным начальством. Назначение священников в гвардейские полки до 1865 г. происходило только с Высочайшего соизволения. Указом 17 января 1853 года обоим обер-священникам — армии и флотов и гвардии и гренадер, — были предоставлены права вести расследование по проступкам священнослужителей их ведомств в соответствии с правилами о суде в Уставе Духовных консисторий.

В 1858 году, указом от 27 сентября, обер-священники (как армейских штабов так и полевых армий) были переименованы в главных священников.(17)

После выделения из епархиального ведения усложнилась структура управления институтом военного духовенства. Она стала приобретать черты приспособления к условиям армейской службы. В 1812 г. в соответствии с Учреждением для управления Большой действующей армией в состав Штабов отдельных корпусов была введена должность корпусного священника.(18) Уставом 1846 г. она признана постоянной. Однако, эта должность занималась всего три раза и только в одном случае она оказалась действительно необходимой – при Штабе Кавказского корпуса. При переименовании его в 1858 г. в армию корпусной священник получил наименование обер-священника Кавказской армии.

Тем же Учреждением 1812 г. для действующей армии в состав Главного штаба была ведена постоянная должность Полевого обер-священника. По делам духовного ведомства он состоял в непосредственном подчинении у обер-священника армии и флота, а по военным – под начальством дежурного генерала. Полевой обер-священник имел в своем подчинении дивизионных благочинных и через них осуществлял наблюдение за полковыми священниками.(19) Должность благочинного была учреждена еще при Павле I , но общая инструкция составлена только в 1828 г.(20) Компетенции благочинных изменялись в соответствии с обстоятельствами и до 1890 г. так и не были определены окончательно.

Практически не изменилось с XVIII века положение флотских священников. Оно оставалось бесправным и неопределенным. На судах флота служили преимущественно иеромонахи и, реже, вдовые священники. Они назначались только на период навигации и попадали в подчинение обер-священника армии и флота и флотского благочинного, в ведении которых были проблемы чисто административного характера. По всем основным вопросам судовые священники полностью находились в подчинении своего епархиального духовенства. Это не давало возможности координировать действия военного и духовного начальства. При этом священник, с одной стороны, оставался совершенно бесконтролен, поскольку духовное начальство далеко, с другой стороны, практически один на один со своими проблемами, которые флотское начальство, как правило, не помогало ему решать, а для обер-священника он оставался чужим, временным.

Епархиальные архиереи по требованию протопресвитера сами отбирали иеромонахов или вдовых священников и не были заинтересованы в отправке лучших. Если в XVIII веке предпочтение, оказываемое монашествующим, было оправдано тем, что они были более образованы, чем белое духовенство, то в XIX веке положение изменилось. Белые священники рукополагались в сан почти исключительно после окончания семинарии, что не было обязательным для монашествующих. Поэтому среди иеромонахов нередко встречались не получившие никакого образования. На флот часто попадали монахи неграмотные, далекие от военной службы и от патриотических настроений, не понимающие нужды ни нижних чинов ни офицеров, служение во флоте было для них лишь временной обременительной обязанностью.(21)

Таким образом, к началу 1880-х гг. институт военного духовенства представлял довольно-таки аморфную структуру, состоящую из двух однотипных управлений главных священников 1) гвардии и гренадер и 2) армии и флотов, и схожего с ними управления главного священника Кавказской армии. Не было четко выстроенной иерархии, не была отлажена система благочиннического надзора. Структура управления институтом военного духовенства в основных чертах соответствовала структуре епархиального управления: архиерей = главный священник, викарий = полевой главный священник, благочинный = дивизионный благочинный. Основными задачами института оставались богослужебная и пастырская деятельность. Только в оформлении интерьеров полковых храмов наметилась тенденция к развитию новой, специфической задачи института, отличающей его от обычной епархиальной структуры – задачи патриотического воспитания воинов.

Третий период — с 1890 по 1918 гг . — его хронологические рамки ограничены временем от введения «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» 12 июня 1890 года и до расформирования института Декретом Советской власти от 16 февраля 1918 года.

Вторая половина XIX века – эпоха коренного перелома в общественном сознании. Демократические реформы Александра II , провозгласившие целый ряд неслыханных прежде свобод, освобождение крестьян от крепостной зависимости, замена рекрутчины всеобщей воинской повинностью, государственный курс на повышение общей грамотности населения – все это заставило по-новому взглянуть на ценность человеческой личности и жизни. Теперь от свободного человека требовалось свободное и сознательное участие в жизни общества и государства. От государства же, в свою очередь – воспитание гражданских и патриотических чувств.

Стремительное экономическое развитие страны в значительной мере повлияло на развитие военной техники, обеспечило быстрое развитие судостроения и создание мощного броненосного военно-морского флота, появление новых родов войск. Существенные изменения происшедшие в вооружении армии привели к изменению тактики и стратегии военных действий. Эти преобразования улучшили боевую подготовку и общий образовательный уровень русской армии и флота.

С 1867 года введена централизация всего военного управления. В 1888 году утвержден новый воинский устав. В начале XX века было проведено ряд реформ центрального военного управления. В 1903 году вошло в силу новое Положение о Главном штабе. Более четко были определены органы местного управления — военные округа. В 1892 году была установлена и утверждена твердая классификация кораблей броненосного флота, оформлена их организация и разработана тактика ведения экстренного боя. Существенные изменения произошли в управлении действующей армией. В 1912 году был утвержден новый Полевой устав, а 3 июня 1914 года — “Положение о полевом управлении войск в военное время”.(22)

В конце XX – начале XX века произошли существенные изменения в церковной жизни: в 1869 г. отменена сословная замкнутость духовенства, улучшено его материальное положение. Принято ряд мер, направленных на повышение образованности священнослужителей, введены епархиальные съезды духовенства, с 1864 года было разрешено учреждение религиозных братств и обществ. Священство и епископат стали принимать активное участие в событиях политической жизни, вошли в состав Государственной Думы. В 1906 году было созвано Предсоборное присутствие, главной задачей которого была подготовка Поместного Собора Русской Православной Церкви. Разрабатывались вопросы выборности церковных должностей от приходского священника до архиерея, соборного (коллегиального) решения проблем церковной жизни и управления разного уровня. Материалы присутствия в 6 томах были опубликованы для всеобщего ознакомления. В 1912 году открылось Предсоборное совещание, разрабатывавшее те же вопросы. Его материалы, в 12 томах, опубликованы в 1912-1916 гг.

Произошли изменения в области церковного управления, были упорядочены управленческие структуры, четко определены компетенции и подчиненность. В 1883 г. утвержден новый Устав Духовных консисторий(23), в 1890 году — инструкция церковным старостам(24) (в т.ч. о ведении церковного хозяйства), издан ряд указов и распоряжений, упорядочивший ведение церковной отчетности.

В общественно-политической жизни страны в этот период происходит активизация демократических течений, становятся все более популярными социалистические и революционные идеи. В то же время усиливается интерес к религиозным учениям, обращение к Православной Церкви как к источнику духовности и патриотизма. Это время расцвета русской религиозной философии, религиозных споров и исканий, прихода в лоно Церкви лучших представителей русской интеллигенции, многие из которых пополнили ряды духовенства (о.Сергий Булгаков, о.Павел Флоренский и др.).

Теоретическими предпосылками изменений задач военного духовенства и преобразования его в социальный институт стало изменение общественного сознания. Во второй половине XIX века проблемы патриотизма и личного участия в военных действиях начинают волновать российское общество. В 1865 году начинается публикация романа Л.Н.Толстого «Война и мир», зарождается течение «непротивления злу насилием». В начале XX века выдающиеся русские философы Вл.Соловьев, Н.Бердяев и другие обращаются в теме войны и личного участия в ней, как в массовом убийстве. Позднее эту тему развивает философ И.Ильин. Вл.Соловьев словами Генерала в «Трех разговорах о войне» говорит: «Боевой дух – готовность каждого солдата бить врагов и самому быть убитому, для чего непременно нужна полная уверенность в том, что война есть дело святое»(25). И святость дела войны не может лежать в сфере материальной – она в сфере надмирной, превышающей ценность даже человеческой жизни.

Именно в этот период возрастает необходимость особого, религиозно-нравственного и патриотического подхода к воспитанию военнослужащих. Если программа воспитания офицерского состава армии и флота осуществлялась в военных учебных заведениях, то постоянно менявшийся, в соответствии с законом о всеобщей воинской повинности, состав нижних чинов нуждался в воспитательной работе по месту прохождения службы.

Задачу патриотического воспитания естественным образом могла взять на себя только Церковь – институт, призванный служить высшей, надмирной истине – Богу. Таким образом, Институт военного духовенства, как часть Церкви, традиционно окормлявшая вооруженные силы, получил новые задачи. Таким образом, помимо существовавших прежде сугубо богослужебных и пастырских обязанностей, военное духовенство получило новые обязанности по воспитанию военнослужащих в духе патриотизма, нравственности и верности долгу. Для их успешного выполнения ему пришлось изменяться, приспосабливаясь к усложнявшейся структуре войск, чтобы охватить своим вниманием все подразделения. С другой стороны, воспитание направлено на свободную волю человека, и решать задачи воспитания общества, пусть даже его части, может только организация, отвечающая представлениям общества о свободе и пользующаяся определенным авторитетом. Поэтому развитие института военного духовенства должно было соответствовать поддерживаемым обществом направлениям развития Церкви.

Изменение задач института военного духовенства с одной стороны, а с другой – значительные перемены во внутреннем устройстве армии и Церкви привели к необходимости реорганизации структуры института. Изданное в 1890 г. Положение о военном духовенстве лишь зафиксировало существовавшую на момент издания ситуацию. Новые веяния нашли отражение в разработанном к 1914 году, но лишь частично принятом к исполнению новом Положении. Была разработана достаточно четкая и мобильная структура управления военным духовенством как в мирное, так и в военное время, учитывающая особенности служения в разных ситуациях — в передвижных и стационарных госпиталях, в гарнизонах и эвакопунктах, на поле боя и в различных тыловых службах. Поиску наилучших путей решения новых задач института были посвящены Первый и Второй съезды военного духовенства, братские собрания.

В этот период институт военного духовенства достиг высшей точки своего развития. Во главе его стал протопресвитер военного и морского духовенства. Эту должность занимали выдающиеся церковные деятели: Желобовский, Аквилонов, Шавельский. Значительно повысился образовательный уровень и престиж военного духовенства. Полковой храм окончательно стал главным духовным центром полка — хранителем памяти и воинской славы — здесь находились полковые знамена и военные реликвии, имена погибших однополчан были нанесены на памятные доски в храме, началось устройство полковых усыпальниц.

Во время русско-японской и Первой мировой войн институт военного духовенства прошел «боевую проверку» в своем новом качестве воспитательной структуры и, как церковная организация, показал свои возможности в решении вопросов, связанных не только сугубо с вооруженными силами, но также и проблем общественной дипломатии в оказании помощи военнопленным, во взаимоотношениях с населением оккупированных территорий и других проблем подобного рода.

События 1917 года положили конец существованию института военного духовенства. Созданный как часть общей структуры государственного управления он был разрушен вместе с государством под ударами двух революций.

В составе третьего периода особо выделяется последний его этап, наиболее трагический — крушение института военного духовенства. Еще идет противостояние, еще учреждаются новые должности, но уже новая идеология вседозволенности разрушает с таким трудом отлаженную структуру и снаружи и даже изнутри.

Первый удар был нанесен в феврале 1917-го. Революционные настроения захватили армию и подорвали боевой дух воинов. На смену военной дисциплине пришли выборы всех, вплоть до командного состава. Армия забыла о своем прямом назначении — защите отечества и погрязла в революционных митингах и собраниях. Резко участились случаи массового дезертирства, отказов от повиновения командирам. Священники и штатные проповедники, которых катастрофически не хватало, уже не могли справиться с волнующимися солдатскими массами. Протоиерей Кучинский в письма к главному священнику армий Северного фронта о.Иоанну Покровскому от 16 марта 1917 года рассказывает: “У нас все благополучно, если что портит, то вмешательство совета рабочих с своею разнузданностью, но и с этим вопросом как-то уладили. 14-го был у нас епископ Андрей и с необычного (смешного) амвона речь держал к войску, стоя на верху кареты автомобиля. Конечно, говорить 20 тысячам собранного войска в рядах стоящего, это значит по-напрасну терять время. Ведь все равно из солдат никто ничего из такой речи не вынесет, кроме обрывков отдельных слов”.(26) Его пока слушали, но скоро уже и слушать не будут.

Протопресвитер Г.И.Шавельский в своем докладе на Поместном Соборе Русской Церкви 17 августа 1917 года так оценил изменение обстановки в амии: “Что же за причина столь огромной перемены, происшедшей в душе нашей армии? Причина одна: ее охватил животный страх. Нашим доверчивым и уставшим воинам посулили царство Божие на земле: всю землю и волю; и в это же время освободили от долга: от обязанностей и возмездия за трусость, измену и всякие другие нарушения высокого воинского долга. Нашим воинам пообещали рай на земле и под влиянием этой проповеди людьми овладел животный страх за свою драгоценную жизнь. Не может быть доблести, мужества, храбрости в сердцах людей, которые ищут одних земных благ, дрожат за свою жизнь, ибо боятся вместе с ней потерять все…”(27).
24 августа 1917 года Собор подписал составленное о.Шавельским послание к армии и флоту, призывающее воинов вспомнить долг и родину. Послание было напечатано в Церковных Ведомостях и Всероссийском Церковном Вестнике. Кроме того, было отдельно отпечатано 50000 листовок, которые специально избранные представители от Собора должны были лично отвести в армию. На Кавказский фронт были направлены члены собора протоиереи А.П.Рождественский и И.И.Архангельский, на Румынский фронт — прот. П.И.Ленорский и М.А.Кальнев, на Юго-Западный — прот. Н.В.Рубин и В.Д.Стукало, на Северный — свящ. В.Н.Егоров и П.А.Разумов. Они пробыли на фронте почти два месяца и по возвращении представили Собору свои отчеты, описав довольно безрадостное положение дел.(28)

В течение весны и лета 1917 года в армии стремительно нарастают революционные и атеистические настроения. Почти во всех подразделениях происходят выборы комсостава, многие воинские части и судовые команды под влиянием рабочих агитаторов отказываются от священников. Многие священники остаются без места в результате расформирования многих полков и дивизий. По распоряжению протопресвитера священники, оставшиеся без места, возвращаются — кадровые — в распоряжение протопресвитера, а епархиальные — в епархии. Церковное имущество сдается священнику Штаба армии, или специальной комиссии по расформированию, а документы и церковная сумма — в управление протопресвитера.

По влиянием общего революционного настроения новые веяния проникают и в среду военного духовенства. Так, на собрании выборных депутатов от духовенства в апреле 1917 года были приняты решения: “1 — ввести в жизнь выборное начало при замещении свободных и освобождающихся должностей в случае выражения недоверия большинства подведомственного духовенства тому или иному лицу, замещающему административные должности; 2 — желательно учредить Пресвитерский совет при протопресвитере и главных священниках; 3 — … признать желательным в принципе выборное начало при замещении административных должностей от протопресвитера до благочинного».(29)

Наряду с негативными явлениями и атеистическими настроениями и даже в противовес им в некоторых воинских подразделениях возникают православные братства и общества. В документах Поместного Собора встречаем обращения к Собору от православных офицеров и нижних чинов, рассказы о деятельности различных, пусть небольших, но верных Церкви организаций. В октябре Собор утвердил Устав Братства Христа Спасителя 177-го Изборского полка — это лишь одно из многих полковых братств.(30) Однако, вскоре все они были сметены мощной волной безбожной революции.

Окончательно институт военного духовенства был расформирован в 1918 году Декретом советской власти от 16 января 1918 года за № 39, отделившим армию от Церкви. Одним ударом была разрушена структура, на создание которой потрачено более 100 лет. Сотни священнослужителей остались не у дел. Ситуация оказалась настолько серьезной, что вопрос о военном духовенстве был поднят на Поместном Соборе. Члены Собора обратились к Председателю с заявлением, текст которого очень точно оценивает обстановку, что стоит привести его целиком:

“Декретом от 13.01. с.г. за № 39 все военное духовенство упразднено и все военные священники остались без своих мест. Этим же декретом постановлено отобрать и все капиталы, принадлежавшие ведомству Протопресвитера военного и морского духовенства, вследствие чего военное духовенство лишено возможности получить какое-либо пособие в период острой нужды.

В виду столь безвыходного положения военных пастырей, в большей части перенесших всю тяжесть войны и все унижения и оскорбления в период распада русской армии, мы, нижеподписавшиеся, почтительно просим Священный Собор предложить Св.Синоду и Высшему Церковному Совету неукоснительно принять меры к устройству и возможному обеспечению военного духовенства, а также других лиц, лишившихся своих мест и не имеющих вместе со своими семьями насущного куска хлеба”.(31)
Это последний официальный документ, относящийся к истории института военного духовенства. В условиях революционной разрухи и начавшейся гражданской войны ни государство, ни сама Церковь не могли уже исполнить предписания Собора. В результате гражданской войны многие военные пастыри оказались в белых армиях, кто исполняя свою духовную службу, а кто и в качестве воина. В Добровольческой армии генерала Деникина была учреждена должность протопресвитера военного духовенства, которую занимал о.Шавельский, а после его отъезда на Балканы — епископ Ставропольский Вениамин. Однако, он был лишь главой духовенства на занимаемой армией территории. Института уже не существовало, как не существовало и создавшего его государства.

Военные священники, оставшиеся в советской России при бывших полковых храмах поступили в епархиальное ведомство и продолжили нелегкий труд в новых условиях. Многие из них вскоре пополнили сонм российских новомучеников, приняв смерть и страдания за православную веру. Среди них настоятель Адмиралтейского собора в Петрограде о.Алексий Ставровский, расстрелянный в 1918 году в Кронштадте, и многие другие, чьи имена еще предстоит узнать.

В последние годы в нашей стране разрабатываются новые принципы взаимоотношения государства и религиозных организаций, упрочается роль и место религии в социально-политической и духовно-нравственной жизни общества. В выработке новых духовных начал государственности значительную роль может сыграть Православная Церковь. Одним из важных вопросов современной жизни является возможность взаимодействия Церкви и армии и разработка соответствующих законодательных основ. Успех этого процесса во многом зависит от объема наших исторических знаний, от того, насколько полно и объективно будет учтен опыт прошлого. Это делает особенно актуальным изучение существовавшего более 200 лет этого особого института, накопившего богатейший опыт нравственно- патриотического воспитания и духовно-просветительной деятельности среди военнослужащих.

ИСАКОВА Е.В., Санкт-Петербург.

Примечания:

1. Сказание о зачатии Царства Казанского. – 1902. – с.115.
2. Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные с выс. соизволения II Отделением с. е. и. в. канцелярии. Т. 2 (1679 г.). Спб. ., [тип. II Отд-ния с. е. и. в. канц.], 1855 стр.1110,1098
3. То же.с.1105.
4. Артикулы воинские русскому флоту. 1710 г.// ПСЗ. — Т.1
5. Артикулы воинские. 1715 г. // ПСЗ. — т.5. — № 3006 с.322
6. Устав воинский. 1716 год // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1. Т. V 1830. № 3006.
7. Устав морской. 1720 г. // ПСЗ. — Т.9.1720 г. — СПб.18… — Изд.1.
8. «Пункты, что иеромонахам, при флоте Российском корабельном обретающимся надлежит исполняти» // ПСРиП по ВПИ за 1721 г. Царствование Петра 1. — Т.1, № 24 от 15.03; ПСЗ. — 1-е изд. — Т.6, № 3759
9. Историко-Статистические сведения по Санкт-Петербургской епархии. – Т. 3.- сс.71-75: Собрание постановлений по Духовному ведомству. – Т.1.- с.42-43
10. РГИА, ф.796, оп.209, д.46.
11. Образ полкового священника по документам 18 века//Первые Димитриевские чтения. Материалы научной конференции 21-24 апреля 1996 г. — Спб.,1996. — Сс.122-137.
12. ПСЗ. — Т.26, № 19369, 1398.; ПСПиР. Царствование Павла I. — № 453; АС. 1800г.№ 536,892.; ПСПиР. Царствование Павла I. — № 452.; ПСЗ. — Т.26, № 19398
13. Боголюбов А.А. Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях Главных священников с 1800 по 1901 год.- СПб.,1901.
14. ПСЗ. — Т.2.1825-1827. № 264
15. ПСЗ. — Т.4.1829, № 3324
16. Барсов Т.В. Об управлении русским военным духовенством. — СПб.,1879.
17. Желобовский А.А., Каллестов Н., Ласкеев Ф. Столетие военного министерства. Управление церквами и православным духовенством военного ведомства 1802- 1902.-СПб.,1902.
18. Учреждение для управление большой действующей армии .-Ч. II (гл. IV ) – СПб., 1812; ПСЗ изд. 1830 г. — Т XXXII . – с.45;
19. ПСЗ изд. 1830 г. — Т XXXII . – сс.58-59 (отд. XI ); Барсов Т.В. Об управлении русским военным духовенством. — СПб.,1879.- с.123
20. Инструкция армейскому благочинному. – СПб.: Синод. Тип., 1828. – 8 с.
21. РГА ВМФ ф.417 оп.6 д.678 л.10
22. Положение о полевом управлении войск в военное время. – ПГ., 1914. – (О духовенстве ст. 181-185).
23. Устав духовных консисторий (утв. 9 апр. 1883 г.). – Спб., Синод. Тип., 1883. – 200 с.
24. Инструкция церковным старостам. – СПб., Синод тип., 1890. – 31 с.
25. Соловьев Вл. Сочинения. – Т.2. – М., 1988. – С.647.
26. РГВИА ф.2044 оп.1 д.26 л.21
27. ГАРФ ф.3431 оп.1 д.183 л.60
28. ГАРФ ф.3431 оп.1 д.183 лл.22а-22л (рукопись послания), лл.42, 48, 53, 79, 84.
29. РГВИА ф.2044 оп.1 д.30 л.35
30. ГАРФ ф.3431 оп.1 д.183 лл.91-95
31. ГАРФ ф.3431 оп.1 д.87 л.5