На территории «молодой» Ахтубинской епархии расположились сразу несколько военных объектов – ЗАТО г. Знаменск, полигон Капустин Яр, Ашулук, Государственный летно-испытательный центр им. Чкалова. По этой причине окормление военнослужащих стало особой заботой епископа Ахтубинского и Енотаевского Антония. В епархии открыт Центр духовной подготовки для военнослужащих, появились два военных священника, которые прошли курсы повышения квалификации и теперь служат помощниками командира по работе с верующими военнослужащими. В декабре 2013 г. на территории полигона Капустин Яр епископ Антоний освятил храм в честь Спаса Нерукотворного, открыл воскресную школу для военнослужащих. А в мае 2016 г., в день Светлой Пасхи, была отслужена первая Божественная литургия в храме на территории Государственного летно-испытательного центра г. Ахтубинск. О том, как ведется работа по окормлению военнослужащих в Ахтубинской епархии, развитии церковной жизни, о поездке в Сирию осенью прошлого года, владыка Антоний рассказал слушателям интернет-радио «Победа».

«Во Христа облекостеся…»

– Владыка, расскажите о себе.

– Свое служение я осуществляю не так давно, в священном сане всего около 12 лет, в сане епископа – три с половиной года. Родился в Астрахани, где и прожил всю свою жизнь. В свое время находился в некотором духовном поиске, Святое Крещение принял в возрасте 19 лет. После школы я учился в мореходном училище, затем в астраханском университете, получил специальность инженера-электромеханика. Только после этого я осознанно переступил порог храма. Ближе к окончанию обучения в университете произошла встреча, после которой я по-другому взглянул на Церковь. Как и у многих других, было много сомнений, непонимания, но Господь вел Своей рукой, как я теперь понимаю. Он настолько меня привлек к Себе, что в какой-то момент я понял, что всю свою жизнь хочу послужить Церкви, людям, Богу. Я благодарен Господу, что не оставил моего желания без ответа, привлек меня к Себе в иноческом образе. Я принял монашество там же, в Астрахани, в Иоанно-Предтеченском монастыре, несколько лет осуществлял там свое священническое служение, а потом Господь призвал к служению архиерейскому. Теперь я понимаю, что последнее очень сильно отличается от священнического, действительно, это иной образ служения, но я благодарен Богу за силы и вдохновение, которые Он дает мне на новом непростом поприще.

От Сарайской епархии – к военной Ахтубинской

– Нужно сказать о том, что Ахтубинская епархия имеет особый статус. Здесь расположены многим известные военные объекты. Как это отражается на вашей работе?

– Наша епархия – воинская, потому что практически одну треть территории Ахтубинской епархии занимают полигоны. В силу того, что эти полигоны уникальные и многие военнослужащие проходят через них, одно из приоритетных направлений нашей работы – это взаимодействие с военнослужащими. На мой взгляд, такие взаимоотношения в нашей епархии налажены достаточно хорошо. Однако всегда хочется стремиться к чему-то большему и лучшему, но благодаря совместным усилиям мы будем продвигаться в этом направлении. Я благодарю и Отдел (прим. – Синодальный отдел по взаимоотношению с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями), и лично отца Сергия Привалова, который приезжает к нам и помогает. Искренне надеюсь, что запущенная радиостанция «Победа» будет опорой в нашем служении. Мы всегда готовы поделиться тем, что происходит у нас. Нам очень важно, чтобы та информация, которую вы собираете и выдаете в эфир, была бы доступна и для наших военнослужащих.

Нужно отметить, что Ахтубинская епархия занимает север Астраханской области и разделена Волго-Ахтубинской поймой, поэтому приходится преодолевать существенные расстояния, чтобы побывать на разных приходах епархии. При этом основная часть приходов – сельские. Все шесть районов нашей епархии очень разные. Это, наверное, особенность астраханского края. Исторически так сложилось, что здесь проживали разные народы, разные конфессии, в особом состоянии формировалась и духовная жизнь. На территории Ахтубинской епархии, в нынешнем селе Селитренное, была, как утверждают историки, та самая столица Сарай-Бату. Именно туда несколько раз приезжал святой Александр Невский, именно там была основана более 700 лет назад Сарайская епархия. Мы можем говорить о том, что уже более семи веков на Нижней Волге слышна христианская молитва, в этом смысле эта земля благодатная. Хотя эта традиция и прерывалась, тем не менее, память об этом сохраняется. Ахтубинская епархия вполне может считать себя преемницей епархии Сарайской.

– Вы сказали о разнородности населения Ахтубинской епархии, присутствии различных национальностей и вероисповеданий. Возникают ли сложности на этой почве, и как удается решать эту проблему?

– Традиция мирного сосуществования разных народов и представителей разных религиозных конфессий на нашей земле – очень древняя. Я люблю историю своего края и много читаю об этом. Так вот во времена Золотой Орды, когда люди находились в подневольном состоянии, была образована Сарайская епархия. Этот факт говорит о том, что потребность в духовной жизни была, что никто не запрещал молиться, в том числе и христианам в Орде, изначально языческой, а затем в основной массе своей принявшей ислам. Эта традиция продолжилась и в XVI веке, когда Астраханское княжество было присоединено к Московскому, тогда Волга стала окончательно русской рекой. Традиция мирного сосуществования не изжила себя и в советское время, когда у нас было очень много выходцев из Средней полосы России. В то время нашу землю называли всесоюзной бахчой. Продолжается и поныне, хотя этнически население изменилось. Если в XIX веке процент калмыцкого, татарского населения был высок, то сейчас почти половину населения составляют казахи. Мы стараемся жить мирно, друг друга поддерживать, помогать. Я надеюсь, что этот баланс сохранится. Бывали попытки обострить ситуацию, раскачать, но пока, слава Богу, мы живем достаточно мирно.

Вольному – воля, спасенному – рай

– Владыка Антоний, я занимался историей казачества и помню тот факт, что большинство казачьих земель входили именно в Сарайскую епархию. Присутствует ли сегодня казачество на вашей земле?

– Процесс возрождения казачества происходил на моих глазах. Первая волна пришлась на те самые 90-е годы, а закончилось все это не самым хорошим образом, ушло в какой-то полукриминальный образ жизни, к сожалению. Сейчас начался второй этап этого процесса и продолжается уже лет шесть. Наш атаман, председатель правительства астраханской области, очень много делает для казачества в нашем регионе. Традиционные казачьи поселения остались, но не так просто их сохранить, потому что все это создавалось по определенной логике.

На правой стороне Волги как раз находится место расположения бывшей казачьей станицы, и удивительно, что именно по правой стороне сохранились дореволюционные храмы. По левой стороне Волги было много больших каменных красивых храмов, но они практически все разрушены. По правой же стороне сохранились порядка десяти каменных храмов в разном состоянии. Многие уже удалось привести в надлежащее состояние, там совершаются богослужения. Я думаю, все это благодаря казачьей традиции, которая все равно там сохранялась. Мы пытаемся сейчас помочь возродиться казачеству, хотя, конечно, сегодня это все непросто дается.

Мое глубочайшее убеждение, что казачество все-таки должно развиваться в двух направлениях. Одна часть казачества должна быть служивым и находиться в подчинении Министерству обороны, потому что нашим казакам иногда не хватает именно воинской дисциплины. Другая часть может заниматься вполне общественной, организационной работой, иметь казачью атрибутику, вести определенный образ жизни, воспитывать в этой культуре своих детей. Другое дело, как это примирить, выстроить между этими двумя направлениями отношения? Я считаю, что Церковь не может этот процесс взвалить на свои плечи, это не наша задача. Наша задача – духовное окормление, мы должны дать правильный импульс всему этому движению. По этой причине, когда появляется запрос на батюшку в станице, я всегда строго к этому отношусь. У священника очень много задач, и не он должен держаться за казаков, а казаки должны понимать, что они часть приходской общины, должны быть в храме на богослужении, искать священнического наставления. Обычно же священник становится тем атрибутом, без которого круг не проведешь, решение не примешь. Это принижает роль духовенства.

Харизма или упорный труд?

– Следующий вопрос касается образа жизни военного священника. Каким должен быть военный священник, на ваш взгляд?

– На мой взгляд, священник должен быть, прежде всего, хорошим, усердным пастырем. У нас есть некоторый перекос, который связан с традицией выбирать в заместителей командиров по работе с верующими военнослужащими священнослужителей из бывших военнослужащих. По моему наблюдению и ощущению, это не всегда себя оправдывало, потому что в таком человеке работает двойная психология. Когда человек приходит в Церковь, оставляет воинское служение, выбирает для себя служение священническое, в нем многие вещи должны поменяться. Однако при нахождении в воинской среде психология воинская начинает преобладать над психологией пасторской, и, на мой взгляд, здесь могут возникнуть сложности. Я глубоко убежден, что совершенно необязательно священнику быть в прошлом военным. Я считаю, что если пастор чуткий и внимательный, усердный, то он так проникнется своей паствой, что воспримет все, что ему необходимо для служения. Исторически так и было, священнослужители приходили, не зная еще ничего в сути воинского служения, но они были настолько ревностны, настолько любили свою паству, что им все необходимое давалось.

С другой стороны, военный священнослужитель все-таки должен иметь высокий уровень образования и культуры, с ним должно быть интересно общаться. Многие наши военные батюшки харизматичные, они покоряют своих пасомых, но харизма – это особый дар. Мне кажется, что у священнослужителей, осуществляющих свое служение в Вооруженных силах, должен быть широкий кругозор, он должен широко мыслить, потому что могут задать вопросы самые неожиданные, особенно это касается офицеров и старших офицеров, которые учились еще в советских школах и военных образовательных учреждениях. Как правило, это глубоко образованные и думающие люди, но в силу идеологической тенденции того времени они были определенным образом сформированы, поэтому нужно говорить на понятном им языке. Иначе попробуйте пробить броню, достучаться до их сердца!

Вместе с тем, военный священнослужитель должен быть обязательно молитвенным, и не надо ждать, что на молитву должны все собраться. В советское время в наших храмах часто пастыри совершали богослужения в пустом храме, но они были верны своему служению. Нужно вымаливать свою паству, а не ставить некие условия совершения богослужения. Еще один очень важный момент – нужно иметь снисхождение. Здесь нужно приложить очень много усилий, прежде чем спрашивать с военнослужащих или пытаться их к чему-то понудить. Вот три фактора – терпение, молитвенное служение, образование и самообразование. Очень важно, чтобы священнослужители это понимали.

Дорогами Сирии

– Следующий вопрос касается поездки в Сирию осенью прошлого года. Мы прекрасно понимаем, что там сейчас происходят события, которые во многом определяют судьбу мира. Ваше впечатление от того, что вы увидели и почувствовали на древней христианской земле, земле первой христианской Церкви?

– Прежде всего я расскажу о своих впечатлениях от посещения авиабазы, организации, наших военных. Мне кажется, там мы увидели совершенно новое лицо наших Вооруженных сил. Поразило не только вооружение, экипировка, но какое-то новое сознание. Оно проявлялось в дисциплине, организации служения, которое мы там увидели за неделю нашего пребывания. Это было настолько для меня не похожим на все то, что я видел до того, что я этому искренне порадовался. В духовном смысле ситуация интересная, напоминает большой мужской монастырь, где соответственно нет Интернета, телевизора, телефона практически тоже нет. При этом военнослужащие почти все занимаются спортом в прекрасном тренажерном зале, у них есть большая потребность к чтению. Еще очень важный момент. На тех беседах, которые мы проводили в рамках пастырского часа с военнослужащими, я увидел, что они по-другому слушают нас, с большей заинтересованностью. В общем и целом, такая информационная блокада, которая там устроена, помогает им освежить свое сознание, в результате появляется потребность поговорить о важных духовных моментах. Вот это меня больше всего поразило.

Что касается Сирии, древнейшего христианского государства, первое, что поражает – мирное сосуществование ислама и христианства. Это арабская республика, но при этом храмы соседствуют с мечетями, христиан видно, они не прячутся, атрибутика присутствует на машинах и на домах – все это видно. Жители говорят о том, что они в мирном состоянии живут 1000 лет, и, собственно говоря, не было проблем до определенного момента. Обидно, что культуру мирного сосуществования подорвали, и неизвестно, смогут ли когда-нибудь нанесенные раны уврачеваться.

Достаточно активное двухмиллионное население христианской Сирии сократилось за время войны наполовину, насколько я понимаю сейчас. Кто-то погиб, кто-то уехал, но, тем не менее, христиане остаются, поэтому я искренне надеюсь, что нам удастся общими усилиями эту традицию сохранить. Святейший Патриарх Кирилл часто говорит о том, что Сирия – это прежде всего древняя христианская земля, и очень важно этот баланс не нарушить.

Не знаю, как события будут развиваться дальше, очень много противоречий в самом сирийском государстве. Еще недавно Сирия была одной из самых быстро развивающихся, хорошо развитых стран Ближнего Востока. Была видна развитая инфраструктура, темпы строительства, промышленного роста, но в какой-то момент все остановилось, и это мне напомнило наши 90-е годы.

Мы встречались с местными священнослужителями и архиереями. Все-таки мы молимся о них, о мире, о том, чтобы Господь сохранил сирийскую землю, чтобы христианская традиция не угасала. Это очень важно, а там – как Господь управит.

– Владыка, Вы сказали о том, что наши военнослужащие в Сирии ведут себя как-то по-особенному в этих условиях. Может быть, имеет смысл перенять этот опыт для устроения нашей внутренней жизни, попытаться освободиться от перегрузки информационных потоков?

– Я не знаю, насколько это возможно в наших условиях. Хотя я сталкивался с подобной ситуацией по своему опыту служения. На проведении внезапных учений военнослужащие вынуждены в течение нескольких дней находиться внутри воинской части. В этот момент, в период не самой активной фазы подобных учений, священнослужитель мог бы там присутствовать и проводить занятия. Присутствие полного состава, информационная изоляция – все это можно использовать в своих целях. Думаю, это было бы полезно.

Патриотизм и военная среда

– Последний вопрос связан с воспитанием очень важного чувства в людях – чувства родины, или, используя более употребительный термин, – патриотизма. В первую очередь, это качество или чувство необходимо военнослужащим. Как сегодня эта истина воспринимается в военной среде? Насколько глубоко это осознается военнослужащими?

– На мой взгляд, очень трудно ответить однозначно на этот вопрос. Наше общество достаточно неоднородно в этом смысле. Мы можем говорить о патриотизме в молодежной среде, о патриотизме в среде старшего поколения или, например, патриотизме горожан и патриотизме среди сельских жителей. Я бы сказал, что патриотизм – это любовь к отечеству, это часть нашей национальной идентичности. Меня всегда поражает, как наше государство в орбиту своих национальных интересов увлекало самых разных людей. Можно вспомнить множество наших полководцев, ученых, которые родом были из совершенно разных мест, – это и немцы, и грузины, армяне, шведы, кто угодно. Я убежден, что любовь к отечеству – это наша национальная идея.

Очень радует, что сегодня в процесс воспитания патриотизма включился и кинематограф. Мы сами выросли на удивительных фильмах, в том числе фильмах, посвященных Великой Отечественной Войне. Я никогда не соглашусь с попыткой сплотить нацию по принципу «против кого дружим», то есть создания образа врага внешнего. Я считаю, что это контрпродуктивно, всегда нужно исходить из положительного образа. Нам есть, к чему обращаться, на чем выстраивать любовь к отечеству. Недавно мне попалось сочинение пятиклассника, оно написано в советское время и содержит в себе рассуждения о родине. Этот мальчик рассматривает любовь к отечеству сквозь призму любви к отцу. Проекция любви к отечеству, как к любви к родителям, – это тоже очень русская идея. Нашей привычке ругать все русское уже более 300 лет, мы считаем, что у нас все плохо. Но у России особый путь, и мы должны идти вперед, осуществлять свою миссию. Слава Богу за то, что Господь нам дает возможность сохранить нашу страну, наше отечество и послужить ему по мере своих сил. Желаю и нашим военнослужащим…

Беседовал ведущий интернет-радио «Победа» Владимир АНИЩЕНКОВ