Выступление постоянного члена Священного Синода Русской Православной Церкви, председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла на Всеармейском совещании 17 января 1992 г.
Уважаемый Президент, уважаемый председатель, уважаемое высокое офицерское собрание! Дорогие братья!
Я выступаю перед вами не как представитель политической партии, не как представитель каких-либо специфических политических интересов, а как представитель Церкви, присутствующей на всем огромном пространстве той одной шестой части суши, которую до недавнего времени мы называли великим и гордым словом «Отечество». Церковь, находясь вне политики и не желая вмешиваться в политический процесс, считает своим долгом оказывать влияние на личность и общество таким образом, чтобы способствовать нравственному и духовному преображению и общества и личности, без которых все попытки построить процветающий и счастливый мир обречены на провал.
Причина, по которой представитель Церкви сегодня среди вас — озабоченность нравственными последствиями происходящего в армии и с армией. Не дело Церкви судить об этих событиях с точки зрения геополитики или военной стратегии. Но ее долг – дать им нравственную оценку. Позвольте остановиться на двух моментах, которые представляются взаимосвязанными.
Во-первых, мне бы хотелось сказать для тех, кто этого не знает, что Русская Православная Церковь за каждым своим богослужением молится о Вооруженных Силах. Существует специальное прошение о властях и воинстве. Церковь не молится специально ни о какой другой профессиональной категории. Почему? Да потому, что власти предержащие и воинство обладают особой силой воздействия на людей: они обладают властью. От них зависит в большей степени, чем от кого-либо другого, судьба народа и государства, судьба людей, наконец, сам драгоценный и священный дар человеческой жизни. Здесь особенно велика цена ошибки или преступления, особенно страшными и разрушительными могут быть последствия греха и нравственного разлада. Церковь молится за властей и воинство, призывая помощь Божию, Божие водительство, для укрепления их нравственных и духовных сил, дабы Божий закон был всегда начертан в их сердцах, дабы они были способны в голосе своей совести слышать голос Бога, любящего Отца всех, уметь видеть страдания слабых и беззащитных людей.
Сознавая высоту ответственности людей ратного труда, Церковь окружала их заботой, вниманием и любовью. История сохранила нам трогательные повествования о полковых священниках, разделявших со своей паствой все трудности армейской жизни. К великой скорби, семь десятилетий общество наше потешалось и глумилось над памятью православных священников и яростно топтало могилы и тех пяти тысяч военных священников, которые вместе со своей паствой гнили в окопах, шли в бой, горели и тонули на российских боевых кораблях. Даже по неполным данным за годы Первой мировой войны военным священникам было вручено более 1200 высших боевых орденов.
Церковь заботилась о нравственном и духовном состоянии воина еще и потому, что воин обязан быть предан своему долгу совершенно особым образом, как никто другой, ибо выполнение воинского долга требует самого страшного – отдание собственной жизни. Долг же понятие не столько юридическое, сколько нравственное. Никакой устав или закон не могут заставить человека добровольно переступить страшную черту отделяющую жизнь от смерти. Самопожертвование есть отказ от себя во имя других. Это нравственный и духовный подвиг, его не способен совершить человек, внутренне слабый и порочный. Именно поэтому воинов причисляют к лику святых. И среди них те, чьи имена многие из вас носят: святой великомученик Георгий Победоносец, святой благоверный великий князь Александр Невский и другие.
Поэтому воин, как никто другой, нуждается в сохранении высоких идеалов и нравственной целостности. Подрыв этих идеалов лишает воина нравственной мотивации его ратного труда и превращает в наемника. Армия без высоких нравственных идеалов не только теряет способность защищать Отечество, но становится силой опасной для своего собственного народа. Не случайно, что нравственное и идейное разложение армии противника всегда было особо важной задачей противоборствующих сторон.
Сейчас много говорят о внутренних проблемах армии и флота. Наверное, много справедливого и в той критике, которая существует, и не следует закрывать глаза или делать вид, что все в порядке. Но отношение к армии должно быть справедливым, а критика не должна превращаться в охаивание и шельмование.
Совсем недавно я посетил соединение кораблей Балтийского флота. Я должен вам сказать от сердца к сердцу: это был для меня трогательный опыт глубочайших духовных переживаний. Что я увидел на кораблях Балтийского флота? Я увидел там подвижников, которые в тяжелейших условиях, простите меня, в нищете, в отрыве от семей, без достаточного питания, без нормальных условий жизни несут тяжелейшую службу. Что движет этими людьми? Это единственное, что они не потеряли – любовь к своему народу и своему Отечеству.
Давайте подумаем, что будет с этими людьми, с армией, с народом нашим, если вооруженные люди потеряют этот великий нравственный стимул к тому, чтобы жертвенно, подвижнически нести свое воинское, нравственное служение?
И второе. Нравится это кому-то или нет, но фактом является то, что сложилась историческая общность народов, населяющих наше Отечество. Эта общность сложилась не за последние семь десятилетий, и она ничего не имеет общего со сталинской империей! Великим горем для всех народов была эксплуатация этой общности во имя интересов тоталитарной идеологии. Этой общности тысяча лет, по крайней мере, для славян, крещенных в единой киевской купели, и не одно столетие для других народов.
Историческое и культурное развитие этих народов сопровождалось ростом национального самосознания. Демократизация общественной и политической жизни способствовала ускорению процесса самоопределения народов, появлению на исторической сцене новых независимых государств, обладающих государственным суверенитетом. Это исторический факт.
В политике некоторых из этих государств обнаруживается сейчас сильная тенденция к радикальной реализации своего суверенитета. Исторически такие настроения понять можно. Во многом они являются реакцией на прошлое со всем его бесчувствием к национальному, культурному и религиозному началам.
Но что важно понять сегодня политическим лидерам, так это то, что никакие границы не способны разделить многовековую общность людей. И чем радикальнее будет проводиться политика разделения, тем меньше шансов у нее на успех. Ибо невозможно разделить семьи, оторвать детей от родителей, провести границу между мужем и женой.
Мы действительно стали во многом единым народом. И это не пропагандистский штамп из недавнего прошлого! Это результат многовековой совместной жизни. Все мы породнились, наша кровь смешалась, переплелись судьбы. И эти человеческие связи гораздо прочнее и гораздо важнее любых материальных связей. Не учитывать многовековой истории означает повторить трагическую ошибку прежних властей, которые, говоря о единстве народа, игнорировали национальные начала, но теперь повторить ее как бы с обратным знаком, бросив вызов исторической общности людей, заложить, если хотите, бомбу, которая когда-то непременно взорвется. Границы и разделение, проведенные через человеческое сердце, обречены на разрушение, как была обречена на разрушение Берлинская стена.
Именно поэтому политика радикального суверенитета в наших условиях не может быть осуществлена без огромного риска нанести нравственный ущерб обществу и спровоцировать тягчайшие социальные последствия. В этих условиях наиболее гуманным, благородным и жизнеспособным было бы добровольное самоограничение государств в осуществлении их суверенитета. Когда это делается свободно и сознательно, без внешнего принуждения и нажима, то такое самоограничение не несет в себе ничего оскорбительного для государств. Но напротив, свидетельствует об их силе и мудрости руководителей. История и современность дают много достойных примеров такой мудрости.
Совершенно очевидно, что мудрость эта должна быть, в первую очередь, проявлена в области строительства собственных Вооруженных Сил. Почему? Да потому, что создание полноценных современных армий, не военных формирований, призванных обеспечить внутреннюю безопасность и порядок в независимых государствах, а именно полноценных современных армий, находящихся в непосредственной близости друг к другу, таит в себе огромную опасность. Ибо граница между армиями – это единственная граница, способная превратиться в боевой фронт.
И разделение единой армии беспокоит Церковь, опять-таки, не из-за геополитических соображений, не по причине нарушения военных балансов, а по той причине, что разделение это – великая угроза нашей общей безопасности, угроза, проистекающая от нас самих.
Есть также и особые нравственные причины, побуждающие Церковь возвысить сегодня свой голос по этому вопросу. Опять сошлюсь на опыт своего общения с моряками-балтийцами. В этом зале находится командир одного из соединений Балтийского флота. Я общался с ним 13 января в городе Балтийске, и он поведал мне свою историю. Он – на Балтийском флоте, сын его – офицер на Черноморском флоте. Но что будет, если отец и сын примут присягу различным государствам. А ну-ка, если эти государства, сохрани Бог, да когда-нибудь вздумают свои отношения силой оружия выяснять! Что же, отец на сына, а сын на отца руку подымать будут!?
Сегодня на всех нас, на всех вас, мои дорогие братья, а также на политиках лежит огромная, эпохальная ответственность: перед лицом великой нашей истории, перед лицом нашего много страдального народа сделать все для того, чтобы гармонично сочеталось свободное национальное развитие суверенных государств с многовековой исторической общностью их народов.
То, что я сегодня сказал, думаю, является отражением мнения не только Русской Православной Церкви. Ведь мы – многонациональный народ, и армия наша многонациональная, вместе служат в ней и наши братья-христиане неправославные, и мусульмане, и буддисты, и иудеи. Я был бы рад, если сказанное могло выразить чаяние всех верующих людей, их тревогу, озабоченность и надежду.
В заключение позвольте мне отступить от правил светских собраний. Я священник и хотел бы закончить свое слово подобающим образом. В особо торжественные дни в православных церквах возносится замечательное Многолетие. Я позволю себе произнести его здесь: «Благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение, и во всем благое поспешение подаждь Господи, богохранимой Стране нашей, властем и воинстве ея и сохрани их на многая лета». Спасибо за внимание.