Текст беседы с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом в аналитической программе «Панорама» радиостанции «Маяк» (фрагмент). 16 марта 2006 года
«О сращивании Церкви и государства можно говорить только в том случае, если они управляются из единого центра»
Ведущий: Владыко, в последнее время часто обсуждается участие Церкви в государственных проектах и программах. В частности, одна из самых больных тем сегодня — это дедовщина в армии. В связи с этим снова и снова возникает вопрос об институте военных священников. Как, с Вашей точки зрения, здесь могло бы помочь военное духовенство?
Митрополит Кирилл: Всецело убежден в том, что здесь поможет только институт военных священников. Ибо весь наш опыт, включая как опыт Советской, так и современной Российской Армии, свидетельствует о том, что никакая форма организации воспитательной работы в войсках не способна изменить к лучшему ситуацию, если только не происходит обращения к исконным духовным и нравственным ценностям нашего народа. Страшный случай в Челябинском танковом училище и нечто подобное, имевшее место во многих других частях, рождает в обществе острую потребность знать о происходящем в армейских казармах. Не нужно этого замалчивать, но также не следует использовать эту драматичную тему для того, чтобы бичевать всю армию, и без того многие годы находящуюся в тяжелом моральном и материальном положении. И открытость некоторых аспектов внутриармейской жизни для общественного контроля, и деятельное сопереживание общества проблемам армии – и та, и другая потребности равно диктуются нам чувством патриотизма. Нельзя замалчивать отдельных правонарушений, но необходимо анализировать ситуацию в целом, доискиваясь до первопричин происходящего и, определять средства, которые помогли бы изменить нынешнее положение вещей.
Глубоко убежден в том, что этому способствовал бы священник в Армии, и не только православный священник, но и мулла, и, может быть, пастор для какой-то группы военнослужащих-протестантов. Появление православного священника в войсках вовсе не означает, что отныне батюшка будет наставлять последователей пророка Мухаммеда, как это, к сожалению, порой интерпретируют некоторые мусульманские соотечественники. Задача духовного окормления российского войска будет заключаться в том, чтобы человек, принадлежащий к той или иной религии, имел возможность получить духовно-нравственную поддержку со стороны общины своих единоверцев через священника, муллу, раввина, ламу, пастора…
Хотел бы напомнить о том, как было поставлено дело в царской России, обратить внимание на дореволюционную модель взаимоотношений Церкви и Русской Армии… Наша национальная модель отличалась от того, что мы видим в армиях США, Польши и других стран. Там священнослужители ходят в военной форме, имеют воинские звания… Я думаю, что подобная западная модель не в полной мере подходит нам. Сейчас, когда клирики не стали еще частью армейского организма, Русская Православная Церковь опирается на приходских священников, окормляющих воинские части, дислоцированные поблизости от тех храмов, клириками которых они являются. Однако и такая схема не лишена очевидных недостатков. Во-первых, приходской священник уже достаточно обременен попечением о православной общине, которую окормляет. Во-вторых, он не может жить в казарме, проводя большую часть времени среди военнослужащих. А его труды будут эффективны только в том случае, если он будет постоянно пребывать в среде солдат и офицеров.
А в дореволюционной России священники никогда не облачались в военную форму, никогда не имели воинских званий. За ними была закреплена известная позиция в табели о рангах, например, зарплату священник получал на уровне капитанской, то есть вполне скромную, но плюс к ней шла выслуга лет. При этом священник, повторяю, не был военнослужащим. Но в то же время и подчинялся он не местному епископу, а протопресвитеру военного и морского духовенства, который имел юрисдикцию над всем корпусом военного духовенства. Таким образом, речь идет о некоей промежуточной модели по отношению к тому, что сейчас имеет место в России и что традиционно существует в армиях США и Европы. Я думаю, что нам стоило бы придерживаться нашей отечественной, исторически оправдавшей себя модели. И появление священника в Армии откроет путь для решения целого ряда проблем, которые сегодня в ней существуют.