Сегодня нам неизвестно, сколько лиц духовного звания — священников и монахов — было на фронтах Великой Отечественной войны. Неизвестно и сколько их погибло, и кому из священнослужителей-фронтовиков довелось встретить Пасху 1945 года. Нет этих цифр. Никто в свое время такого учета не вел.

Без наперсного креста, без рясы, в солдатской или офицерской форме выполняли они наравне со всеми свой воинский долг. Сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться к 1941 г. на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии.

Книг о священнослужителях на фронте не написано. Есть только немногочисленные публикации отдельных рассказов, свидетельств на эту тему в различных изданиях. Большая их часть посвящена тем фронтовикам, кто принял сан уже после окончания войны. Некоторый материал собран исследователями, защищавшими диссертации на темы, касающиеся роли Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне. Была к 40-летию Победы попытка издать книгу «Русская Православная Церковь. 1941-1945».

К сожалению, она так и не была издана, но часть собранных по епархиям воспоминаний была опубликована. Эти материалы, а также некоторые недавние свидетельства о войне, полученные от ветеранов, их родных и близких, послужили основанием для настоящей статьи.

К СОРОКОЛЕТИЮ ПОБЕДЫ ВЕТЕРАНЫ ВСПОМИНАЛИ:

МИТРОПОЛИТ КАЛИНИНСКИЙ И КАШИНСКИЙ АЛЕКСИЙ (КОНОПЛЕВ)

До войны Виктор Александрович Коноплев был священником, в войну — пулеметчиком, после войны вернулся к служению в церкви. К 40-летию Победы митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев) вспоминал: «Я был мобилизован в октябре 1941 года. Вскоре был отправлен на Северо-Западный фронт, а 5 мая получил ранение. После излечения направлен на передовую, где, будучи рядовым, исполнял обязанности помкомвзвода. Вторично был ранен снайперской пулей и как нестроевой откомандирован в военно-дорожный отряд.

Старшиной я встретил светлый День Победы. Путь к ней был нелегким. Мы теряли товарищей. И я был в двух шагах от смерти, но, по милости Божией, выжил. За выполнение приказов командования (а мне после гибели командира роты приходилось вести ее в бой) было присвоено звание старшего сержанта и вручена награда — медаль «За боевые заслуги».

При увольнении в запас в 1945 году старшина Коноплев был награжден грамотой командующего войсками Ленинградского военного округа Маршала Советского Союза Л.А. Говорова. В грамоте, в частности, было сказано: «В суровое время войны Вы вместе с войсками Ленинградского фронта прошли большой и тяжелый боевой путь, мужественно сражались за Родину, за Ленинград, за свободу и независимость советского народа. Провожая Вас, мы говорим от всей души: спасибо Вам, дорогой товарищ, за честную службу Отечеству. Ваших боевых заслуг в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг. Родина и Ленинград не забудут никогда…»

Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов) родился в крестьянской семье. Две его тетки были монахинями в Тульском Успенском монастыре. Он вспоминал: «Меня с детства влекло церковное служение… Семилетним мальчиком, играя с сестренкой, я подражал диакону… Мать, будучи сугубо верующим человеком, прививала веру ненавязчиво, давала внутренний фундамент богопочитания. Вместе с тем у нас поощрялось чтение литературы, любили поэзию».

После окончания средней школы в г. Туле в 1941 году Николай Кутепов был призван в Красную Армию и зачислен в Тульское оружейно-пулеметное училище.

В 1942 году отправлен на фронт, воевал рядовым под Сталинградом в Первой гвардейской армии. Получив два пулевых ранения и обморожение конечностей, был направлен в военный госпиталь. Осенью 1943 года после ампутации трети стоп обеих ног демобилизован.
Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За боевые заслуги».

ПРОТОИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ ХМЕЛЬ, НАСТОЯТЕЛЬ НЕЩЕНСКОГО ГЕОРГИЕВСКОГО ХРАМА, МИНСКАЯ ЕПАРХИЯ

Я вступил в войну в 1944 году близ Витебска, будучи направлен в противотанковую артиллерийскую часть 5-й армии под командованием генерал-полковника Николая Ивановича Крылова — героя Сталинградской битвы, начальника штаба легендарной 62-й армии. «Боевое крещение» получил в операции «Багратион», участвовал в освобождении Минска. С боями мы теснили врага по всему фронту, к осени вышли на территорию Восточной Пруссии, где 16 октября начался прорыв двух линий обороны противника. После ожесточенных боев обе линии оборонительных сооружений были преодолены. Продолжая наступать, мы подошли к городу Гумбинену, где встретили еще одну сильно укрепленную полосу.

Взять ее было нелегко. Сначала мы пробовали бить по дзотам прямой наводкой, но потом отказались от этого из-за препятствия в виде земляного вала: снаряды рикошетом отлетали вверх. Мы выкатили орудие, но успели сделать только один выстрел. Противник начал обстрел разрывными снарядами, которыми был уничтожен весь наш артиллерийский расчет. В живых остался я один. Но боевое задание, порученное мне лично Н.И. Крыловым, должно было быть выполнено! С противотанковой гранатой я пополз в обход вражеского дзота.
Приблизившись к нему, поднялся и бросил гранату в маленькое окошко — единственно уязвимое место в укреплении. В этот момент появился немецкий солдат и в упор выстрелил в меня. Раздался оглушительный взрыв от моей гранаты, — весь бункер был разворочен. Я ощутил острую боль и толчок от взрывной волны. Меня отшвырнуло в сторону и засыпало землей. Чудом в завале осталась небольшая щель, через которую я мог дышать.

С криком «Ура!» надо мной пробегали наши солдаты. Никто меня не заметил. Так пролежал я около суток под землей живой, но не в силах пошевелиться. В это время появилась бригада санитаров, собиравшая убитых. Они заметили край одежды, откопали меня и перенесли на лужайку, положили на расстеленные снопы жита в ожидании попутной машины, которая отвезла бы меня в медсанбат. В Вильнюсе я довольно долго пролежал в госпитале, так как ранение оказалось тяжелым: пуля прошла через бедро и застряла в позвоночнике. После выздоровления я попросил отправить меня на фронт. В свою часть я приехал перед самым штурмом Кенигсберга. Когда меня увидел Н. И. Крылов, то воскликнул: «Да ведь ты же убит! Мы послали об этом извещение твоим родным». Он был уверен, что это немцы сами перед отступлением взорвали укрепление. Узнав обо всем, командир вывел меня перед строем дивизиона и прикрепил к моей гимнастерке орден Красной Звезды.

Сообщение о капитуляции гитлеровской Германии вызвало ликование, которое трудно передать словами. По всему фронту гремело: «Ура!» Началась стрельба в воздух, стреляли все, ведь патроны были больше не нужны!

Вскоре я был комиссован из-за ранения. Вернулся домой и решил посвятить свою жизнь служению Церкви. Я принял сан и вот уже 37 лет священствую на Белорусской земле. С Николаем Ивановичем Крыловым
героем Сталинградской битвы, начальником штаба легендарной 62-й армии — мы поддерживали постоянную связь. Уже, будучи заместителем министра обороны СССР, он в 1 969 году, незадолго до своей кончины, прислал мне фотографию. Я храню ее как дорогую память о любимом командире и совершаю поминовение о нем в своих молитвах.

КАВАЛЕР СОЛДАТСКОГО ОРДЕНА СЛАВЫ ВСЕХ ТРЕХ СТЕПЕНЕЙ, ЗАШТАТНЫЙ ДИАКОН ХРАМА БОРИС КРАМАРЕНКО СЕЛО БРОВАРЫ, КИЕВСКАЯ ЕПАРХИЯ

Я ушел на фронт в 1943 году семнадцатилетним. Сражался рядовым пехотинцем в 167-й общевойсковой дивизии 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта, прошел дорогами войны от Киева до польского города Косно. Был контужен и четыре раза ранен. За участие в Корсунь-Шевченковской операции награжден орденом Славы III степени и медалью «За отвагу»; за спасение нефтяных вышек под Дрогобычем получил орден Славы II степени, а за взятие города Санок — медаль «За отвагу». В 1944 году наша армия перешла государственную границу, и бои шли уже на польской территории. За освобождение города Косно я был представлен к награде — ордену Славы I степени. В этом сражении я был ранен, попал в госпиталь и получил инвалидность.

После всего пережитого на войне молю Бога, чтобы никогда не повторялись ее ужасы, чтобы над нами было чистое небо.

ПРОТОИЕРЕЙ СТЕФАН КОЛОСОВ (ХРАМА СВЯТОГО БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО В ЛЕНИНГРАДЕ)

Меня призвали в армию 24 июля 1944 года и направили на 3-й Прибалтийский фронт в 229-ю стрелковую дивизию. На передовой я был пулеметчиком. Однажды нас перевели на исходный рубеж, и мы после артиллерийской подготовки пошли в атаку. Наступление стоило нам многих жертв. Фашисты пошли в контратаку, и мы ее отбили. После этих боев меня наградили орденом Славы III степени.

Однажды наш батальон получил задание проникнуть в тыл противника, захватить немецкий штаб и с тыла пойти в наступление. Шли мы по лесам и болотам и, достигнув нужного селения, атаковали неприятеля. В этом бою я был ранен. В полевом госпитале мне сделали операцию и отправили в Псков, затем в Ленинград. После выздоровления меня направили на 3-й Прибалтийский фронт в 21 3-й стрелковый полк. 8 марта 1945 года при выходе на исходный рубеж я получил второе, тяжелое ранение в голову, и меня отправили в госпиталь сначала в эстонский город Выру, затем в Латвию.

По выздоровлении я был снова направлен на фронт в 938-й стрелковый полк 306-й стрелковой дивизии. В задачу нашего подразделения входила ликвидация вражеской Курляндской группировки. Мы окружили фашистов и прижали их к Балтийскому морю. Они жестоко сопротивлялись и сдались только после капитуляции Германии. Долгожданный День Победы мы встретили в Латвии.

Был я также награжден и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.». Но самая высокая награда — это жизнь, которую мне сохранил Господь. После войны мне пришлось еще долго служить в армии: в Самарканде, Николаевске-на-Амуре, Комсомольске-на-Амуре, на Сахалине. Демобилизовался я только в июле 1 949 года.

Я вырос в верующей семье, и после всех испытаний войны у меня появилось желание посвятить себя служению Православной Церкви во славу Божию. Я поступил в Ленинградскую Духовную семинарию, затем
в академию и после окончания их стал служить в храме во имя святого благоверного великого князя Александра Невского в Ленинграде. Я служу Богу и благодарю Его за то, что Он избавил наше Отечество от фашистских полчищ. Считаю также своим высоким долгом совершать поминовение тех, кто отдал свою жизнь за Родину.

ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ ГРАЦИНСКИЙ, ТРОИЦКИЙ ХРАМ В СЕЛЕ КИТОВО, РЯЗАНСКАЯ ЕПАРХИЯ

30 октября 1941 года по всеобщей мобилизации я был призван в ряды действующей армии. Вначале наше подразделение было направлено на Дальний Восток, а в 1 942 году — на Сталинградский фронт.

Обстановка там была тяжелой, но мы стойко отражали неприятельские атаки, и были готовы отстоять Сталинград или умереть в битве с ненавистным врагом. 9 сентября я был ранен, а после выздоровления направлен на Ленинградский фронт. Наш 893-й стрелковый полк входил в состав 196-й Краснознаменной стрелковой дивизии. Командование поставило перед нами задачу взять железнодорожную станцию. Нашу роту назначили в танковый десант, направляемый в тыл врага для уничтожения отступавшего противника. Эту задачу мы выполнили. Господь хранил меня во время страшного боя, я остался жив и невредим.

31 августа 1944 года при наступлении был тяжело ранен под Ригой, а по излечении признан негодным к несению строевой службы.

Сохранилось благодарственное письмо политрука батальона, в котором он пишет обо мне: «…один из лучших воинов боевой семьи, честно и добросовестно выполняет свой долг перед Родиной, находчивый младший командир, действует смело и решительно».

Как бы далеко ни уходили в историю годы войны, они не изгладятся из памяти тех, кто с оружием в руках защищал свободу нашей великой Родины.

Вечная память тем, кто отдал свои горячие сердца за любимое Отечество!

АРХИДИАКОН КСЕНОФОНТ (РОЩУПКИН) (МИХАИЛО-АРХАНГЕЛЬСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ДНО, ПСКОВСКАЯ ЕПАРХИЯ)

Я участвовал в освобождении Украины, Крыма, Белоруссии и Прибалтики, штурмовал Севастополь, Шяуляй, Кенигсберг. Имею правительственные награды: ордена Отечественной войны, Красной Звезды и медали.

В 18 лет был призван в армию. Много пришлось испытать, много перенести на тернистом пути к Победе обо всем рассказать невозможно…

Это было весной 1945 года на подступах к Кенигсбергу. Разгорелся смертельный бой. Немцы обрушили на наши позиции ураганный огонь, обстреливая их из тяжелых орудий с суши и с моря. Били вражеские пулеметы, стреляли танки и корабельные орудия. Я находился у противотанкового 76-миллиметрового орудия. Наша пехота укрылась за стенами разрушенных домов и вела перестрелку. Вдруг командир приподнялся, сделал шаг вперед и сразу упал. Солдаты, приблизившись к нему, закричали: «Степу убили!».

Снаряды летели прямо на меня, они разрывались у самого орудия, пробив осколками щит. Ко мне подполз наш разведчик и указал место, где скрывались немецкие корректировщики. Бронебойными снарядами я пробил стену, которая засыпала их. Левее от меня по узкой дороге двигались немецкие танки. Двумя снарядами мне удалось подбить головную вражескую машину. За этот поединок мне был вручен орден Отечественной войны II степени.

ПРОТОИЕРЕЙ ИОАНН ЗАСЫПКИН

Война оживает для нас, ветеранов, в воспоминаниях. Наш долг хранить их, передавать своим детям, чтобы они никогда не забывали тех, кому обязаны жизнью, кто, твердо веря в Победу, шел на смерть во имя завтрашнего дня.

22 июня 1941 года, когда Гитлер вероломно напал на Советский Союз, не хотелось верить, что война будет долгой. Тогда нам, еще, в сущности, мальчишкам, трудно было представить, что война надолго затянется. Вскоре я был призван в ряды Красной Армии и направлен в 11-ю учебную бригаду, где получил звание младшего командира и стал пулеметчиком. По окончании учебы, в октябре 1943 года, мы попали на фронт.

Каждый день войны, каждый огненный миг — живая зарубка в моей памяти. Помню длительные марши по глубокому снегу в ночное время к передовой линии фронта. При освобождении одного села я был ранен. После госпиталя меня направили на учение в прифронтовую полосу. Но вскоре оно прервалось: как отличника меня направили в пополнение части 44-й гвардейской дивизии на передовую в звании командира пулеметного взвода.

Долгое время мы стояли в обороне. Наш пулеметный взвод был помещен в боевое охранение. В нейтральной полосе ночью мы рыли траншеи под огнем врага. Я хорошо помню молниеносные атаки, гибель друзей, пепелища на месте городов и сел. Жестокость врага потрясает мое сердце и сейчас. Помню, как после прорыва обороны в Полесье, после двухдневных яростных атак враг двинул на нас танки. В этой схватке я выполз из-под немецкого танка. Со второй линии наших войск мне пришлось вызывать огонь на себя.

Вспоминается также как по лесам, болотам и пескам с танковыми пулеметами на руках, падая от усталости, мы спешили к Бобруйску, а затем — к Барановичам. За освобождение этих городов я получил две грамоты от главнокомандующего. Недалеко от Бреста немецкая группировка была окружена нашими войсками. Противник пытался прорваться. Особое испытание выпало на долю нашей пулеметной части. Нам пришлось ночью менять свою позицию и отражать атаки врага. А потом мы форсировали Буг и освобождали Польшу. 2 августа 1 944 года во время артиллерийского обстрела меня тяжело ранило. Далее помню медсанбат, госпиталь, длительное лечение, после которого я получил инвалидность второй группы.

ПРОТОИЕРЕЙ СЕРАФИМ СОТСКИЙ (КЛЮЧАРЬ ВОЛОГОДСКОГО БОГОРОДИЦКОГО КАФЕДРАЛЬНОГО СОБОРА)

Встают в памяти события Великой Отечественной войны, участником которой я был, сражаясь на Юго- Западном фронте. Наша дивизия стояла под Харьковом. Противник сосредоточил здесь большие силы. Атака следовала за атакой. Зимой 1 943 года на Ростовском направлении, под поселком Самбек, наш гвардейский полк стремительным броском атаковал гитлеровцев. Наблюдая вражеские позиции, я составлял схему ориентиров для нашей артиллерии. Расчет по координатам, данный нашей разведкой, позволил точно поражать вражеские огневые точки.
После упорных боев фашисты оставили Самбек, Ростов-на-Дону и Таганрог.

При освобождении Ростова-на-Дону мы увидели следы чудовищных зверств фашистов, убивавших мирных жителей: женщин, стариков, детей. В зимнюю стужу тела их были нагими. Весь ров у Буденновского проспекта был заполнен трупами мирных жителей. Отступая под ударами Красной Армии, враг чинил свои злодеяния. Например, в Нижнегниловском гитлеровские головорезы связали живых людей, сложили штабелями и подожгли…

Продвигаясь с боями по территории Донбасса, мы стали свидетелями фашистского геноцида. В Амвросиевке был цементный завод, превращенный гестаповцами в концлагерь, где господствовали каторжный труд, голод, издевательства, пытки, расстрелы.

Дни и ночи боев на Матвеевом Кургане… Какой мерой сегодня измерить героизм советских людей! В боях на этом плацдарме, на реке Миусе, я получил тяжелую контузию и санитарной службой был отправлен в полевой госпиталь. Эти сражения навсегда останутся в моей памяти. Свинцовая метель войны вырывала из наших рядов боевых товарищей в преддверии Победы. Горечь утраты навсегда осталась в моем сердце.

Праздник Великой Победы — свидетельство того, что вечно жива будет память о воинах, отстоявших и защитивших нашу Родину.

ПРОТОИЕРЕЙ АНАТОЛИЙ НОВИКОВ, НАСТОЯТЕЛЬ ХРАМА ВО ИМЯ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА В ЛЕФОРТОВО, МОСКВА

Мне довелось быть на Карельском фронте сначала в обороне, а потом участвовать в Свирско-Петрозаводской операции в 1944 году. Наша 100-я гвардейская дивизия занимала позиции в г. Лодейное Поле на самом берегу реки Свирь. В конце июня, 27 или 28 числа, после мощной полуторачасовой артподготовки мы переправились через Свирь. Противник, ошеломленный нашим наступлением, сначала не оказывал активного сопротивления, но затем, опомнившись, встретил огнем из уцелевших дотов и укреплений.

На Карельском фронте имелись свои трудности. Леса, болота, множество озер, рек и речек затрудняли действия наших войск, и все же мы шли вперед, освобождая шаг за шагом нашу священную землю. 6 июля 1944 года я был ранен. После госпиталя — запасной полк. Затем я попал в 111-ю гвардейскую разведроту, в дивизионную разведку, на 2-м Белорусском фронте, которым командовал маршал К. К. Рокоссовский. Здесь мне удалось участвовать в освобождении польских земель в Померании.

В бою под городом Гдыня 1 2 марта 1 945 года я был ранен в голову, в ноги и контужен. В то время мы выходили на побережье Балтийского моря, и бои носили особенно ожесточенный характер. Против нас стояла немецкая морская пехота, враги сопротивлялись с отчаянием обреченных. В этих жестоких боях я потерял много боевых друзей, которых и сейчас поминаю. День Победы, 9 мая, я встретил в госпитале в городе Гумбиннене.

О наградах тогда не думали. Но награды меня нашли. В 1 954 году я получил орден Славы III степени за бои в Померании, а через 28 лет, в 1 982 году, — медаль «За боевые заслуги» за бои на Карельском фронте.

Господь сохранил на войне и моего родителя, Новикова Василия Васильевича, который был участником Сталинградской битвы, тяжело ранен в августе 1942 года под г. Калач. Сейчас он инвалид войны II группы, ему за 80 лет, но трудится по мере сил в кафедральном соборе в г. Кирове. Отец и сын вернулись с войны! Это великая милость Божия.

ПРОТОИЕРЕЙ НИКОЛАЙ АРХАНГЕЛЬСКИЙ, КЛИРИК ТРОИЦКОГО СОБОРА, САРАТОВ

В марте 1945 года немецкое командование на южном фронте предприняло отчаянную попытку сломить стремительное наступление советских войск. С этой целью в районе озера Балатон, юго-западнее Будапешта, было сосредоточено огромное танковое соединение из 11-и дивизий, имевшее целью нанести внезапно удар огромной силы по нашим наступавшим войскам… Началось ожесточенное сражение, оставшееся в моей памяти навсегда. Лавины стальных машин неслись в лобовую атаку на такие же стальные лавины. Слышался оглушительный скрежет железа. Вступила в бой артиллерия. В небе появилась наша авиация. В результате немецкая группировка была разгромлена… Началось освобождение Австрии. Особо мне запомнился эпизод: на территории Австрии нам пришлось прямой наводкой бить по прорвавшимся немецким танкам. Батарея, в которой я был командиром первого орудия, подбила один за другим пять танков противника. Ни один из фашистских танков не прорвался на наши позиции. Мы шли с твердой верой, что враг будет разбит, и поэтому побеждали.

ПРОТОИЕРЕЙ ВАСИЛИЙ ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ, ЗАШТАТНЫЙ КЛИРИК МОСКОВСКОЙ ЕПАРХИИ

Конечно, судьбы людей, народов и государств — в деснице Божией, и каждая великая битва, происходящая на Земле, в какой-то степени является отражением битв, происходящих в невидимом мире. И в этом смысле мы, безусловно, веруем: исход всех событий — и малых, и великих — предопределен Богом, передающим Свою волю людям, которые, впрочем, вольны исполнять или не исполнять ее. Но, прямолинейное, упрощенное толкование этого несомненного постулата веры представляется мне и ошибочным, и почти еретическим.

Скажем, в одной из благочестивых брошюр о войне я прочел, будто лишь те солдатские матери, которые в военное время строго соблюдали посты, встретили своих сыновей живыми и невредимыми. Во-первых, в огромном большинстве случаев это не так: Бог не обошел скорбями ни одну семью — ни благочестивую, ни злочестивую. Да это и понятно: народное горе — это горе общее, хотя кому-то приходилось черпать его ложками, а кому-то — ведрами. Кроме того, грешно считать, что вера нужна лишь для того, чтобы быть всегда живым, всегда здоровым и всегда сытым. Ведь и церковная история, и повседневность свидетельствуют как раз об обратном: благочестивые люди переносят неисчислимые скорби, бесконечные (иногда даже и до смерти) страдания…

На войну я ушел девятнадцатилетним, служил в артиллерии, был трижды ранен. Потому и о Победе узнал в госпитале, где моим соседом по койке был такой же как и я дьячковский сын, Алексей Пеньков, скончавшийся пять лет назад в сане протоиерея. Так вот, мы с Алексеем в тот день, в День Победы, прочли тут же в госпитале благодарственный акафист Богородице «Взбранной Воеводе».

Тогда у меня была хорошая память: все молитвы, которым научил меня отец еще до войны, я помнил и потому читал акафист наизусть, а Алексей подпевал. Все наши товарищи слушали нас внимательно, серьезно, никто не перебивал, некоторые крестились. Это я к тому, что наш народ — по крайней мере на первых порах — слово Божие слушает со вниманием. А потом… каждый поступает по своему разумению: слушающих много, а исполняющих — единицы. Многие во Христа крестятся, да не многие в Него облекаются.

После войны я работал токарем на заводе, а через год, в сорок шестом, поступил в только что открытую в Москве, в Новодевичьем монастыре, семинарию. Сначала так и ходил на занятия в гимнастерке и только потом, когда стал чтецом в храме, — в подряснике. Нас таких, вчерашних солдат, там много было…

Граница, настоящая граница, между войной и миром достаточно условна. Оно конечно: в мирное время снаряды не рвутся, не падают бомбы; но борьба человека с человеком и человека с Богом продолжается, всегда угрожая, следовательно, новой войной…
Митрополит Сергий свое послание к пастве, составленное им сразу же после воскресной литургии 22 июня 1941 года, закончил словами: «Господь нам дарует победу». Это пророческое пожелание, однажды уже исполнившееся, остается тем не менее в силе — в надежде на наше покаяние и, соответственно, на нашу новую Победу.

ПРОТОИЕРЕЙ БОРИС ВАСИЛЬЕВ

У меня отец был священником, дед и прадед были священниками. Окончил четыре класса сельской школы. Пошел служить псаломщиком… В 1 938 году был рукоположен в сан диакона. Перед самой войной служил диаконом в Костромском кафедральном соборе. Оттуда меня и взяли в армию. Призвали, когда началась Великая Отечественная война. Увезли сразу на окопы.

Подходит ко мне офицер, видит, я человек грамотный, спрашивает: «Вы где учились?» — «Я окончил четыре класса». — «Не может быть! А дальше?» — «Я — диакон». — «Все ясно. Вы служили у священноначалия. Принимайте все бригады под ваше руководство». Два дня я руководил всеми бригадами на рытье окопов. Потом приезжает генерал. Просит показать диакона. Он подходит ко мне. Генерал Шеволгин спрашивает: «Вы согласны ехать в офицерское училище?» Я: «Согласен».

Меня отправили в училище в Великий Устюг. Там я проучился шесть месяцев. Всем присвоили звание младшего лейтенанта. Мне присвоили звание лейтенанта, потому что я очень хорошо знал все наизусть. Окончив училище, я сразу попал под Сталинград командиром взвода разведки.

Немцы шли в бой — у них у всех было написано по-немецки: «С нами Бог» (на пряжках ремней, на броне танков — Ред.). Но мы-то шли со знаменем — там была красная звезда. Но была еще иконка в кармане и крест. У меня до сих пор хранится образ Святителя Николая, пробитый пулей. (После Сталинграда отец Борис Васильев был назначен заместителем начальника полковой разведки. Участвовал в разработке и осуществлении операций на Северном Донце и юге Украины. — Ред.).

Нас выбросили на самолете в 18 километрах от Запорожья, чтобы узнать, где находится штаб руководства обороны противника. Мы два дня наблюдали за действием этого штаба. Двое из нас вернулись. А Смирницкий, тоже сын священника, был хороший человек, в разведке был отчаянный, моряк, штрафник — погиб там.

Я видел своими глазами: немцы его распяли на сарае. Прибили руки гвоздями. Ничего нельзя было сделать. Я сидел в колодце в сорока метрах…

Это было 16 августа, а 17-го фронт уже пошел в наступление. (Разведоперация под Запорожьем стала последней для отца Бориса Васильева: он уже в новом звании капитана был отправлен в тыл на лечение, а затем его оставили в Саратове готовить кадры. — Ред.).

ПРОТОИЕРЕЙ ИОАНН МИРОНОВ, НАСТОЯТЕЛЬ ЦЕРКВИ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ «НЕУПИВАЕМАЯ ЧАША» НА ТЕРРИТОРИИ ЗАВОДА НАТИ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

В действующую армию я был призван в 1944 году. Тогда мне еще не было и 18 лет. Конечно же, нас, вчерашних мальчишек, сразу никто в бой не посылал. Новобранцев вначале обучали всем солдатским премудростям и только после этого отправляли в боевые части. Воевать довелось в тяжелой артиллерии. Для семнадцатилетних мальчишек это было суровое испытание.

В окопах на боевых позициях были люди разных убеждений. У одних были партийные и комсомольские билеты, у других — православные нательные крестики, но все они были братьями во Христе, и цель у них была одна — освободить от врага родную землю. К вере я пришел не на войне. Родился я на Псковщине в русской благочестивой семье. За любовь к Господу Богу она испила чашу страдания со всем православным народом: как представители чуждого классового элемента родители были отправлены на торфоразработки. С десятилетнего возраста дети ссыльных работали там наравне со взрослыми. Тогда-то я научился ценить все, что Господь мне посылал. Не знаю, как было на других фронтах, но к нам и командиры, и политруки относились хорошо. Они знали: православные солдаты скорее умрут, чем снимут свои нательные крестики.

С тяжелыми боями я прошел всю Прибалтику. А закончился мой боевой путь после капитуляции Курляндской группировки, представлявшей собой бывшую группу армий «Север».

СВЯЩЕННИК МИХАИЛ ЮТКИН, СОБОР СОШЕСТВИЯ СВЯТОГО ДУХА, САРАТОВ

В сентябре 1941 года по окончании восьмого класса я был призван в ряды Красной Армии, где прослужил до июня 1947 года. Служил в 38-й гвардейской стрелковой дивизии рядовым бойцом. В декабре 1942 года наша дивизия прорвала оборону противника в районе реки Дон, перешла ее севернее Ростова и заняла на западном берегу выгодный плацдарм, захватив много боевой техники противника и пленных. Вскоре я был ранен. Вернувшись на фронт, я был снова назначен в действующую армию, служил в артиллерии.

Летом 1943 года участвовал в боях на Курско-Белгородской дуге. 5 июня мною был подбит танк «тигр», за что меня наградили медалью «За отвагу». В июле 1943 года, во время переправы через реку Донец, я был опять ранен. Снова — госпиталь и снова — боевая служба, на этот раз — в качестве связиста. Непередаваемую радость мы испытали, узнав о Победе. Хочу, чтобы никогда и нигде не было никаких войн.

ДИАКОН МИХАИЛ АНТИПОВ, ХРАМ В ГОРОДЕ РТИЩЕВО

Я воевал на 4-м Украинском фронте. Особенно памятны бои за город Крымск, где был ранен. После возвращения в строй и вторичного ранения участвовал в освобождении Западной Украины. В Карпатах получил третье ранение. Когда я третий раз попал в госпиталь, меня лечил замечательный врач Вячеслав Островидов. Он был очень внимателен к раненым, не жалел ни времени, ни сил. Впоследствии врач Вячеслав Островидов стал священником и некоторое время служил в Саратовской епархии.

С любовью я вспоминаю капитана Гавриила Овчаренко, который руководил сложнейшими боевыми операциями и всегда выходил победителем. Впоследствии он стал протодиаконом. День Победы мы встретили в городе Штефене. Радость Победы была так велика, что некоторые приветствовали друг друга словами «Христос воскресе!». Мой воинский труд отмечен медалью «За отвагу».

ПРОТОИЕРЕЙ БОРИС ПОНОМАРЕВ, УСПЕНСКИЙ ХРАМ НОВОДЕВИЧЬЕГО МОНАСТЫРЯ, МОСКВА

На второй день войны я был призван на защиту нашей Родины. Причастился в Николо-Кузнецком храме и на другой день был отправлен на Ленинградский фронт… У меня не было родителей, меня благословила старушка 92-х лет, дальняя родственница, и сказала: «Ты будешь жив, люби и защищай Родину».

В самое тяжелое время блокады Ленинграда я получил от нее письмо:

«Дорогой Боря, как вам приходится тяжело переживать, но мы молимся и надеемся на милость Божию. Бог милостив, а враг будет изгнан. Вчера у нас во дворе упала бомба, стекла все были выбиты. Мы также переносим тяжесть войны. Я часто бываю в храме и молюсь за воинов, шлю тебе материнское благословение».

В первые дни войны я видел сон: большое изображение иконы Покрова Божией Матери. После этого у меня появилась уверенность в том, что нас защищает Царица Небесная.

Мальчиком восьми лет я прислуживал в храме Покрова Божией Матери, а когда (после войны) принял сан. то был назначен священником в храм Покрова Божией Матери в село Карасево Коломенского района. Через два года я был переведен митрополитом Николаем (Ярушевичем) в другой храм. Для меня была большая радость: храм был опять во имя Покрова Божией Матери в селе Хомутово Щелковского района.

Я всю свою жизнь ощущаю заступничество Божией Матери.

ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР СМОЛКИН

Александр Петрович Смолкин, родился 6 июля 1 926 года на Алтае в крестьянской семье. Его юность прошла в суровые годы войны. В 1 7 лет, в 1 943 году, Александр Смолкин ушел на фронт. Он воевал на 1-м Прибалтийском фронте. В начале 1 944 года Александр Смолкин получил тяжелое ранение, был направлен в госпиталь в Горький, где пробыл несколько месяцев. После выздоровления Александр вернулся в строй и продолжал воевать. Войну он закончил в Германии. Старший сержант Александр Смолкин был награжден медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией», польской медалью.

После войны Александр Смолкин еще несколько лет служил в армии и демобилизовался в 1951 году. Приехав в Новосибирск, он встретился с Верой Карпенко, которая работала в канцелярии Новосибирского епархиального управления машинисткой. В 1952 году состоялось их венчание.

Воспоминания о детстве, прошедшем среди простых благочестивых русских людей, о военных испытаниях, о положивших за Родину свои жизни фронтовых товарищах заставили Александра Петровича задуматься о дальнейшем жизненном пути. Бесспорно на его выбор оказало и влияние невесты, а затем супруги — Веры Алексеевны, которая несла свое послушание под непосредственным руководством митрополита Новосибирского и Барнаульского Варфоломея (Городцева). Александр Петрович Смолкин, прослуживший девять лет земному Отечеству в воинском звании, принял решение всю свою оставшуюся жизнь посвятить служению Христу и Его Церкви.

По благословению Владыки Варфоломея, с 1952 года Александр Смолкин проходил клиросное послушание, а затем стал псаломщиком в Вознесенском кафедральном соборе. Через много лет отец Александр вспоминал, что церковно-славянскому языку (чтению и основам грамматики) его учила сестра Владыки Варфоломея Мария Дмитриевна.

7 апреля 1955 года рукоположенный на Благовещение во диакона митрополитом Варфоломеем отец Александр начал свое служение как священнослужитель в главном храме Новосибирской епархии. Диа- конское служение отца Александра проходило под руководством митрополитов Варфоломея и Нестора (Анисимова), блестяще образованных, опытных и духоносных архипастырей, начавших свое служение в священном сане еще до революции, переживших тяжкие гонения, темничное заключение, ссылку, жизнь на чужбине. Через много лет, в разговорах с молодыми священнослужителями, отец Александр всегда с любовью и теплотой вспоминал о первых своих архипастырях-наставниках.

1 ноября 1959 года епископ Новосибирский и Барнаульский Донат рукоположил отца Александра в сан иерея. Практически все священническое служение отца Александра прошло в Новосибирском Вознесенском кафедральном соборе. На протяжении почти трех десятилетий он был штатным священником, ключарем, настоятелем. Несколько поколений православных новосибирцев хорошо знали, уважали и любили протоиерея Александра.

Многолетнее служение отца Александра было отмечено Священноначалием Русской Православной Церкви. Он был удостоен права ношения митры, награжден орденами святого Равноапостольного князя Владимира и Преподобного Сергия Радонежского.

С 1988 году, по состоянию здоровья, протоиерей Александр Смолкин был за штатом, но не оставлял любимого храма. Он по-прежнему исповедовал прихожан, поминал записки, когда позволяло состояние здоровья служил сам или сослужил архиереям и соборному духовенству.
Более чем через 50 лет после представления отца Александра нашла еще одна его фронтовая награда — медаль «За отвагу». К ней отец Александр был представлен за мужество в том бою, когда получил ранение.

Скончался протоиерей Александр Смолкин 29 октября 2002 года и был погребен на Заельцовском кладбище в Новосибирске. Молитвенную память о нем, воине и священнике, хранят многие прихожане Вознесенского кафедрального собора.

АРХИМАНДРИТ МАКАРИЙ (РЕМОРОВ)

Архимандрит Макарий родился 23 марта старого стиля 1 907 года в селе Сядемка, Земеченского уезда, Тамбовской губернии. В крещении он получил имя Игорь. Его отец иерей Николай Реморов происходил из древнего священнического рода. Игорь Реморов начал учиться еще в Тамбовском духовном училище, а после революции продолжил свое обучение в светской школе. Он окончил девятилетку. В 1927 году Игорь Николаевич женился на Валентине Михайловне Мстиславской, отец которой был благочинным, служил в одном из мордовских сел и за активную миссионерскую деятельность был награжден медалью.

В конце 20-х годов начинается массовое закрытие церквей, многие священники подвергается арестам, однако угроза гонений не пугает Игоря Николаевича и он отвечает согласием на предложение крестьян, просивших его стать священником в его родном селе. В этом же году Игорь Реморов был рукоположен во диакона и во священника и получает назначение в Успенскую церковь села Сядемка. Два года удалось прослужить молодому священнику. Начавшаяся коллективизация вызвала новую волну репрессий против духовенства, и отец Игорь был арестован и приговорен к высшей мере наказания. Но, при пересмотре дела, расстрел заменили ссылкой в Сибирь.

В 1930 году священник Игорь Реморов прибыл в Бийск. В это время на Алтае так же были арестованы десятки священников, и во многих храмах богослужение не совершалось. В первый же день по прибытии в Бийск на базаре отец Игорь встретился с человеком, оказавшимся старостой Казанской церкви села Грязнухинского (ныне село Советское, Советского района). Староста сразу же определил, что перед ним священник и стал просить отца Игоря поехать к ним и служить в их сельском храме. Отец Игорь согласился. Тотчас же они отправились к местному архиерею, который удостоверевшись, что отец Игорь не обновленец, направил его в Грязнухинское.

Прихожане полюбили молодого батюшку, но послужить здесь ему пришлось недолго: начал свое служение в Грязнухинском отец Игорь летом, а на Крещение поздно вечером к нему в дом постучался председатель сельсовета и под большим секретом сообщил, что отцу Игорю следует немедленно уезжать из села, так как завтра его обязательно арестуют. В ту же ночь священник Игорь Реморов уехал и вскоре был в Бийске. Семья отца Игоря так же переехала к нему. Здесь он окончил курсы бухгалтеров и устроился работать по этой специальности. То что именно таким образом ему удалось избежать ареста является неудивительным. Подобных случаев было немало. Сотрудников ОГПУ часто не интересовало, кто конкретно будет ими арестован. Их заботило прежде всего выполнение плана по количеству арестованных лиц определенной категории. Просто было нужно арестовать определенное количество священников, кулаков, бывших царских офицеров, бывших чиновников и т.д. Искать же куда-то пропавшего отца Игоря им было некогда, проще было бы найти кого-нибудь другого и арестовать.

Вскоре отец Игорь был мобилизован в трудовое ополчение и стал работать на стройках Кузбасса. В середине 30-х годов он вернулся в Бийск к семье. Устроиться служить в какой-либо храм в это время было уже очень трудно. Большая часть из церквей была закрыта, и отец Игорь до самой войны работал бухгалтером.

В июле 1941 года он был мобилизован и отправлен на фронт. Первоначально воевал под Москвой, а затем инженерно-саперный батальон, где служил отец Игорь был переброшен в Ленинград. До 1944 года его часть обеспечивала «Дорогу жизни» через Ладогу. Священник Игорь Реморов закончил войну в Восточной Пруссии в Кенигсберге. Он был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией».
Осенью 1945 года отец Игорь вернулся в Бийск, где продолжал работать бухгалтером. В 1956 году митрополит Новосибирский и Барнаульский Нестор благословил отца Игоря продолжить священническое служение. До 1 973 года отец Игорь служил в селах Большой Улуй и Ново-Березовка, Красноярского края. В 1970 году он овдовел.

Затем протоиерей Игорь Реморов служил в поселке Колывань Новосибирской области. В 1980 году он был пострижен в монашество архиепископом Новосибирским и Барнаульским Гедеоном в честь преподобного Макария Великого. Находясь за штатом отец Макарий жил в Тобольске, Новокузнецке, Бердске. По мере своих сил он служил в храмах этих городов. Многие сибиряки, как миряне, так и священнослужители обращались к отцу архимандриту за духовным советом, просили его молитв и молились за него. Скончался архимандрит Макарий 8 декабря 1998 года в Бердске и похоронен за алтарем Бердского Преображенского собора.

ПРОТОИЕРЕЙ ВАЛЕНТИН БИРЮКОВ

Валентин Яковлевич Бирюков родился 4 июля 1922 года в селе Колыванском, Павловского района, Алтайского края в крестьянской семье. Во время коллективизации Бирюковы, как и многие крестьяне их села, были раскулачены и сосланы в Нарымский край. С 1941 года Валентин Бирюков на фронте. Сибирского охотника и отличного стрелка поставили наводчиком орудия. Воевать Валентину Бирюкову пришлось на Ленинградском фронте. После прорыва блокады он дошел со своими товарищами артиллеристами до Восточной Пруссии и участвовал в штурме Кенигсберга. Закончил войну Валентин Яковлевич в Польше. Он награжден медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией».

После войны Валентин Яковлевич вернулся в Нарымский край, жил в Колпашево. Был прихожанином Воскресенской церкви поселка Тогур. Глубокая вера, которую он пронес через все испытания была передана им его детям.

В 1975 году Валентин Бирюков был рукоположен во диакона архиепископом Новосибирским и Барнаульским Гедеоном. Во священника его рукополагал архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Варфоломей. Прослужив несколько лет в Средне- Азиатской епархии, отец Валентин вернулся в Сибирь. В Новосибирской епархии он служил в Никольской церкви села Новолугового, в Александро-Невской церкви в Колывани, в Чулыме.

Сейчас отец Валентин является заштатным священником, но продолжает служить в Сретенской церкви и в Преображенском соборе Бердска. Он является духовником многих священников и мирян нашей епархии. Он часто встречается с православной молодежью, рассказывает о своей жизни и служении, о пережитом, о том, что именно вера и упование на помощь Божию сохранили ему жизнь в трудные военные годы.

Три сына отца Валентина стали священниками, муж его дочери так же священник.

Недавно в издательстве Свято-Данилового монастыря вышла книга воспоминаний отца Валентина, фрагменты из которой с рассказами о пережитом на фронте опубликованы в этом журнале.

АРХИМАНДРИТ НИФОНТ (ГЛАЗОВ)

Архимандрит Нифонт родился 6/19 декабря 1918 в селе Шумиха, ныне Кемеровского района, Кемеровской области в день памяти Святителя и Чудотворца Николая. Имя этого святого он и получил в крещении. Окончив школу и педагогическое училище Николай Глазов стал преподавать в школе, заочно он учился в педагогическом институте. В 1 939 году молодого преподавателя призвали в армию и отправили для прохождения службы в Забайкалье. Когда началась Великая Отечественная война Николай Глазов первоначально продолжал нести службу в Забайкалье, а затем был направлен на учебу в одно из военных училищ.

После окончания училища артиллерист-зенитчик лейтенант Глазов начал воевать на Курской дуге. Участвуя в сражениях он неоднократно проявлял мужество и героизм. Вскоре он был назначен командиром зенитной батареи. Последний бой старшему лейтенанту Глазову пришлось вести в Венгрии у озера Балатон в марте 1 945 года. Николай Дмитриевич был ранен. Старшему лейтенанту Глазову перебило коленные суставы. Ему пришлось пережить несколько операций сначала в полевом, а затем в эвакогоспитале в грузинском городе Боржоми. Старания хирургов не смогли спасти ему ног, коленные чашечки пришлось удалить, и на всю жизнь он остался инвалидом. Но будучи человеком верующим, он достойно переносил свои физические страдания — никто никогда не слышал от него жалоб, до последних дней своей жизни он сохранял бодрость духа.

В конце 1945 года в Кемерово вернулся еще очень молодой старший лейтенант, на кителе которого были ордена Отечественной войны, Красной Звезды, медали: «За отвагу», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией». Он стал псаломщиком в Знаменской церкви Кемерова.

В 1947 году Николай Дмитриевич Глазов приехал в Киево-Печерскую Лавру и стал ее послушником. Здесь в обители преподобных Антония и Феодосия он нес послушание сначала псаломщика, а затем регента лаврского хора. 13 апреля 1949 года он был пострижен в монашество с именем Нифонт, в честь святителя Нифонта Печерского и Новгородского. Вскоре после пострига он был рукоположен сначала во иеродиакона, а затем в иеромонаха.

Но начало новой волны гонений на Церковь изменило жизнь отца Нифонта. Атеистическими властями делалось все для того, чтобы закрыть древнейший русский монастырь. Понимая, что лаврское церковное пение составляет украшение всех богослужений, гонители еще до закрытия Лавры под разными предлогами стали добиваться изгнания лучших певчих и регентов. В 1957 году иеромонаху Нифонту пришлось оставить родную обитель. Но Господь не оставил его, ему удалось поступить в Саратовскую Духовную семинарию. В 1961 году после окончания семинарии по первому разряду, иеромонах Никон поступил в Московскую Духовную Академию.

Академию он окончил в 1965 году со степенью кандидата богословия, и Учебным комитетом был направлен в Новосибирскую епархию.

Указом архиепископа Новосибирского и Барнаульского Павла (Голышева) иеромонах Нифонт был назначен настоятелем Свято-Троицкой церкви Красноярска и благочинным церквей Красноярского края. Красноярск в то время был вторым по величине городом Новосибирской епархии, в нем было около 700 тысяч жителей и всего два храма, оба — на кладбищах. Казалось, что сделано все для того, чтобы постепенно церковная жизнь в этом старинном сибирском городе вообще прекратилась. Но мудрость, терпение, молитвенный настрой и упорство отца Нифонта не позволили осуществиться этому. Новый благочинный приложил все усилия, чтобы в Свято-Троицкой церкви был достойный хор. Очень часто он сам вставал за дирижерский пульт во время служб и репетиций. Старался привлечь в хор молодежь, имеющую специальное музыкальное образование. Многие из тех, кто пел в его хоре стали воцерковленными людьми. Еще в Лавре отец Нифонт начал собирать нотную библиотеку и старался ввести в обиход хора лаврские напевы. Старые красноярские певчие говорили, что отец Нифонт и сам является автором музыки некоторых церковных песнопений.

Двадцать лет до 1 985 года отец Нифонт нес послушание благочинного и настоятеля Свято-Троицкого храма. За эти годы он был возведен в сан игумена и архимандрита, награжден многими церковными орденами и другими наградами. Отец архимандрит, будучи благочинным, несмотря на свои телесные немощи, постоянно ездил по приходам Красноярского края. Часто ему приходилось, используя свой авторитет и то уважение, которым он пользовался как фронтовик, помогать настоятелям решать возникшие у них административные вопросы, как внутри прихода, так и с представителями местной светской власти.

В 1985 году отец Нифонт вышел за штат, но он по- прежнему приходил молиться в Свято-Троицкий храм. В 1 989 году красноярским верующим был возвращен Покровский собор, отобранный у них в начале 60-х годов. К этому времени архимандрит Нифонт жил рядом с этим храмом. Поэтому он очень обрадовался новому храму и почти каждый день приходил на службу.

В июне 1 990 года в собор пришли курсанты Красноярского военного училища и попросили отслужить молебен по случаю окончания училища и присвоения лейтенантских званий. Настоятель и все, священники. единодушно решили, что слово молодым лейтенантам должен конечно сказать архимандрит Нифонт.

В назначенный день несколько десятков лейтенантов в новеньких мундирах с блестящими погонами вместе с родителями, невестами, а кто-то и с молодыми женами вошли в собор. После молебна на амвон вышел семидесятилетний старец-архимандрит в рясе, украшенной не только высокими наградами Русской Церкви, но и многочисленными орденами и медалями. По рядам молоденьких лейтенантов прошел какой-то вздох удивления, и они обратились во слух.
Архимандрит Нифонт говорил о любви к Отчизне и офицерской чести, сравнивая воинское служение с христианским исповедничеством. Вспоминая свой собственный лейтенантский выпуск, он сказал, что тогда в 1 943 они, такие же молодые лейтенанты, отправлялись из училища прямо на фронт и каждый из них прекрасно понимал, что с войны он может не вернуться. Поколение лейтенантов, пришедших в этот день в собор, начинает свою службу в совсем иных условиях. Но каждый из них должен осознавать, что воинская служба в любые годы сопряжена с трудностями, опасностями и даже с вполне реальной возможностью умереть за Родину. Он напомнил, что очень скоро им, молодым офицерам будут вверены души и жизни еще более молодых мальчишек, поэтому им, молодым командирам следует быть очень требовательными к себе и внимательными к подчиненным.

После молебна несколько некрещеных выпускников приняли Таинство Крещения.

К сожалению годы, старые раны и болезни брали свое. Три последних года своей жизни архимандрит Нифонт провел почти, не выходя из совей квартиры. Но и последние в жизни испытания он встретил мужественно с твердым упованием на милость и помощь Божию. Скончался архимандрит Нифонт 28 июня 2004 года и был погребен за алтарем Свято-Троицкго храма, в котором он настоятельствовал.

ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСИЙ ОСИПОВ

Алексей Павлович Осипов родился 6 марта 1924 года на Волге в городе Камышине Саратовской губернии. В 1942 году он окончил среднюю школу. Выпускные экзамены в их школе, находящейся в прифронтовой полосе, отменили. В этом же году он был призван в армию и направлен на сборный пункт в Астрахань. В это время немцы рвались к Сталинграду, поэтому обучение молодых солдат было недолгим. Вскоре рядовой Осипов был направлен в дивизион тяжелых минометов Резерва Ставки Верховного Главнокомандующего. Этот дивизион был придан 57 армии, отражающей немецкое наступление южнее Сталинграда. С началом нашего контрнаступления корректировщику огня рядовому Осипову пришлось пройти с тяжелыми боями через Калмыцкие степи к Ростову- на-Дону. Здесь 3 февраля 1 943 года в одном бою Алексей Павлович получил два ранения. Сначала осколочное в предплечье и в грудь, но поля боя не покинул, а вечером ему раздробило ступню.

19 летнему солдату пришлось в течение полугода пройти лечение в трех госпиталях: в полевом, пересыльном в Саратове и в эвакогоспитале в Тюмени. Ступню и часть голени сохранить не удалось, они были ампутированы. После лечения молодой солдат-инвалид, награжденный медалями: «За отвагу» и «За оборону Сталинграда» вернулся в родные места на Волгу. Проявив завидное упорство, в 1945 году, за очень короткий срок он окончил Сталинградский учительский институт с отличием и сдал экстерном экзамены за курс Воронежского педагогического института. Алексей Павлович поступил в аспирантуру, но уже осенью 1945 года был исключен за то, что читал на клиросе.

В 1946 году он поступает в Одесскую Духовную семинарию, которую оканчивает в 1948 году по первому разряду и поступает в Московскую Духовную академию. В 1952 году, когда Алексею Осипову предстояло защищать свою работу, митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей доктор богословия, еще 8 декабря 1949 года избранный почетным членом Московской Духовной академии, прибыл в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру и участвовал в работе комиссии по защите кандидатских и дипломных работ. По ходатайству митрополита Варфоломея кандидат богословия Алексей Павлович Осипов Учебным комитетом был направлен в Новосибирскую епархию.

В октябре 1952 года Алексий Осипов был рукоположен митрополитом Варфоломеем во диакона и во священника. Отец Алексий стал первым священником Новосибирской епархии — выпускником возрожденной Академии.
Менее полугода священник Алексий Осипов служил в Вознесенском кафедральном соборе, великим постом 1953 года он назначается в Никольский храм села Новолугового. В 1957 году он вновь назначается в собор уже настоятелем. В 1958 году вновь служит в Новолуговом, в 1960 — в Никольской церкви Абакана, а с 1961 года настоятелем Никольской церкви Старокузнецка (ныне часть Новокузнецка). В этом храме отец Алексий прослужил двадцать лет до 1980 года. С 1980 года и до кончины, последовавшей 29 мая 2004 года, протоиерей Алексий Осипов жил и служил в Подмосковье.

За многолетние и плодотворные пастырские труды отец Алексий был удостоен многих Патриарших наград: правом ношения митры, орденов Преподобного Сергия Радонежского и Князя Даниила Московского.

СТАРШИЙ ПОНОМАРЬ АНАТОЛИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ МИХЕЕВ

Анатолий Алексеевич Михеев, портрет которого помещен на третьей странице обложки, родился в июне 1927 года в селе Данковском, ныне Кемеровской области. Семья их была раскулачена и сослана в Нарымский край. Вместе с родителями спецпереселенцем стал и трехлетний Анатолий. В 1943 году шестнадцатилетний Анатолий пишет заявление в военкомат с просьбой направить на фронт. И это заявление удовлетворяют! Но отправить парня зимой из Каргаска в Томск или в Новосибирск практически невозможно. Нужно ждать начала навигации, а Обь вскроется только в апреле-мае 1944 года.

Анатолий занимается на курсах от военкомата, учится военному делу. В мае первым пароходом он отправляется в Новосибирск, а оттуда на фронт. Противотанковый артиллерийский дивизион, в котором проходил службу Анатолий Михеев, вел боевые действия в Прибалтике.
Анатолий был ранен, после выздоровления вернулся в строй. Он принимал участие в Восточно-Прусской наступательной операции, участвовал в штурме Кенигсберга.

Анатолий Алексеевич вспоминает, что когда 9 апреля 1945 года Восточно-Прусская операция была завершена, то их, артиллеристов, погрузили в эшелон, и все подумали, что они направляются ближе к Берлину. Но эшелон шел долго, и, когда в одну из ночей переехали Урал, Анатолий первый понял и сказал товарищам, что поезд идет в родную Сибирь. Все стали говорить, что наверное предстоит новая война — на этот раз с Японией.

Артиллеристы прибыли в Забайкалье, а затем в Монголию. Им предстояло выдвинуться к монголо-китайской границе, для чего совершить марш вместе с техникой на несколько сот километров по практически безводным степям и пустыням. Немногочисленные колодцы были отравлены.

Хотя бои еще не начались, но как вспоминает Анатолий Алексеевич: «Страшно было».

В августе на рассвете, в 4 утра, они получили приказ наступать. За два часа прошли довольно далеко по Маньчжурии, и в 6 часов по радио услышали, что Советский Союз объявил войну Японии.

Анатолий Алексеевич вспоминает, что японцы воевали гораздо более отчаянно, чем немцы (хотя и немцы бились до последнего). Даже после подписания акта о капитуляции их соединению пришлось вести бои с японскими частями.

Для Анатолия Алексеевича Михеева поход в Маньчжурию закончился в Харбине.

После войны Анатолий Алексеевич продолжил службу а армии, сначала на станции Даурия, а затем в Омске. Демобилизовался он в начале пятидесятых годов, приехал в Новосибирск и работал в энергосбыте до 1985 года, когда пришлось уйти на пенсию.

Все эти годы он ходил молиться в Вознесенский кафедральный собор. После начала богослужения в соборе Святого благоверного великого князя Александра Невского несет послушание старшего пономаря в этом храме.

За подвиги в годы Великой Отечественной войны Анатолий Алексеевич Михеев награжден орденом Отечественной войны I степени и медалями: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и «За победу над Японией». Он принимает активное участие в жизни новониколаевского казачества.

Священствовавший в Уфимской епархии с 1924 года отец Димитрий Логачевский в годы Великой Отечественной войны был призван в ряды Красной Армии, где в рабочем батальоне помогал нашим воинам громить врага. После ранения в 1 943 году он вернулся к пастырскому служению, впоследствии стал настоятелем Покровского кафедрального собора Куйбышева. Протоиерей Димитрий был награждён медалями «За победу над Германией» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

Подробно рассказать о всех священнослужителях ветеранах войны невозможно, и поэтому мы ограничимся кратким упоминанием некоторых из них.

Священник церкви Чистополя Татарской АССР Н. И. Куницын с 1941 года воевал в гвардейских частях, дошёл до Берлина, имел 5 боевых медалей, 20 благодарностей от командования.

Священник Василий Дмитриевич Троицкий получил 2 медали «За доблестный труд» и «За оборону Кавказа» в бытность свою начальником метеорологической станции в Грузии, где он в период войны обслуживал военно-воздушный флот.

Священник Пётр Иванович Ранцев за боевые заслуги на фронтах Отечественной войны был награждён орденом Красной Звезды, тремя боевыми медалями и несколькими благодарностями от И.В. Сталина.

Диакон Роман Логинович Чух был награждён орденом Славы III степени и двумя боевыми медалями.

Диакон Константин Владимирович Глаголевский был награждён орденом Красной Звезды и тремя медалями.

Среди тех, кто воевал на фронтах Великой Отечественной войны и уже после ее окончания принял священнический сан, были: митрополит Рижский Леонид (Поляков) — был военврачом; архиепископ Харьковский Леонид (Лобачев); архиепископ Казанский Михаил (Воскресенский) –
был офицером; епископ Омский Венедикт (Пляскин) — в сане иеромонаха был призван на фронт из мест заключения; протоиереи: Владимир Елховский — был офицером, Николай Смирнов, Руф Поляков, Иоанн Букоткин. Воевали также: Корецкая (что на Волыни) игуменья Людмила (Вельсовская) — была военврачом; монах Псково- Печерского монастыря Феофилакт (Белянин) — был подполковником медицинской службы, иподиакон Василий Андреевич Дёмин, доцент Московской Духовной Академии Анатолий Петрович Горбачёв, церковные старосты Автоном
Семенович Кпимашин и Анатолий Гаврилович Федосеев…

Конечно, это далеко не полный перечень имен. Да простят нам те, кого мы не помянули. Господь знает все имена. Почившим — вечная память! Ныне здравствующим — многая и благая лета.